Номад Хани продолжал смотреть на меня. Чтобы как-то скрыть свою робость, я спросила первое, что пришло в голову:
- Вы не любите собак, господин Хани?
- Люблю. Но они меня не любят, - сказал он. - А ты, выходит, жена того шустрого мальчика из Монако?
- Из Киева уже, г-н Хани, - вежливо поправила его я.
- Это правильно, девочка, правильно. С этим пареньком лучше дружить, а еще лучше - спать с ним, а еще лучше - быть связанной с ним еще крепче. Ты, Марсель, верно поступил, отдав за него свою девочку.
Я покраснела, блондинка и Марсель заулыбались.
На этом Хильдур сказала, что они-де не смеют нас задерживать, и дивная чета азиата и скандинавки пошла себе дальше по дорожке парка.
Когда они скрылись из виду, я тихо спросила у Гая (вампиры очень ушасты ибо):
- А что за документы класса О? И почему с Маной лучше дружить?
- Мана нравится Номаду, только и всего. Документы - те, что содержат сведения, доступные лишь очень узкому кругу функционеров Форума. К примеру, документы с моими данными. Как помнишь, меня зовут вовсе не Марселем, - Гай ухмыльнулся. - Впрочем, меня зовут и не так, как указано в тех бумагах. Я позаботился о том, чтобы как можно меньше людей знали мое истинное имя.
- А, то есть, там сведения о вампирах, живущих с другим именем? Как ты или Траян? Или Демьян Непомнящий?
- Ну да. В том числе и о Номаде и его Хильд, - Гай улыбнулся снова, но уже одним уголком рта.
- А почему его так странно зовут? Ну ладно - Номад, но Хани… - я прыснула. - Медок…
- Не “Хани”, а “Ханни”.
- Скажи, зачем вообще скрывать свое прошлое? Я смотрю, века цивилизовали вас только внешне. Ну и что, что ты был паррицциди? - смело спрашиваю я, хотя знаю, что отцу это причиняет боль. Ох… вот я и сама ответила на свой вопрос.
- У меня есть причины скрывать свое имя. Я всегда хотел начать новую жизнь, - Гай сделал ударение на слове “новую”. - И у всех причины свои. Как ты думаешь, будь Адольф Гитлер вампиром, называли бы его настоящим именем в обществе? Конечно, нет. Более того, его бы спрятали лет на двести, уча жить по-новому и перестраивая ему психику.
- Господин Номад - коллега Гитлера? - ляпнула я, начиная что-то понимать.
- В какой-то мере. Будь его слава не так громка, он бы не жил тайно долгие годы, не привык бы к имени Номад и не стал бы совершенно иным человеком. Его жена - Хильд - весьма деятельная дама и могущественная. А он далек от власти.
- Почему?
- В свое время хватил лишку с властью-то, - Гай улыбнулся как-то недобро.
- Ну хотя бы намекни, кто он. Я никому не скажу.
- Не стану я намекать. За это знание тебя могут убить. За данные из секретных документов.
- Ну, Гай, - зашептала я, вцепляясь ему в рукав и заглядывая в глаза отцу, - ну я же теперь не усну…
- Я не скажу имя, - строго оборвал меня Гай. Шепотом добавил:
- Но могу сказать, что Номад - ровесник Траяна, и был какое-то время его… эээ… военачальником, скажем так. А Хильди была последней женой Номада. Она же его обратила, - Гай улыбался, погладил меня по голове. - В истории же осталось свидетельство о том, что его нашли мертвого в опочивальне в луже своей крови. И среди людей Европы его называли тогда flagellum dei, кошечка, - и, почесав меня под подбородком, Гай решительно повел меня назад, на работу - сортировать бумаги по вампирам, обращенным в Англии и Германии в период с 1815 по 1821 годы.
Загуглив “флагеллум деи”, я окончательно уверилась в своих догадках. Господина Номада европейские народы называли Бичом Божим и боялись его так, что убивали своих детей, лишь бы они не пали от мечей его воинов. И много-много вообще написано о Номаде. А вот о его последней жене Ильдико - наоборот. Никто не знает точно, какого она была роду-племени, мнения расходятся. И вовсе ничего не известно о ее судьбе после той роковой для Номада брачной ночи, когда его обнаружили мертвым… Что ж, сказала я себе, пытаясь оправиться от потрясения от неожиданно открывшейся для меня исторической правды, привыкай, Гайка. То ли еще тебе доведется узнать…
После истории с Номадом и Хильд я спросила у Гая, были ли такие вампиры, которые становились известными уже после своей человеческой смерти. Подумав, Гай поведал мне о нескольких таких случаях.
- Но самая, пожалуй, близкая для тебя, может быть, и показательная - это история вампира Кенозири, который был обращен во времена Юлия Цезаря в Египте. В конце восьмидесятых, когда тебе было года четыре, он начал карьеру модели. Не спрашивай, что его на это сподвигло. Он в считанные месяцы стал популярен. Он обрел друзей и почитателей среди поп-звезд того времени, его видели и подле Мадонны, подле Принса, Бон Джови… Кенозири снялся в кино - и его первая же роль принесла ему “Оскар”. За вторую его роль ему заплатили миллион долларов. И в этой роли - ирония судьбы - бога Ра, якобы инопланетного создания, бывавшего некогда в Древнем Египте, он стал любимцем у сотен тысяч людей по всему миру. Но он исчез так же стремительно, как появился. И сейчас даже в Интернете ничего нельзя найти о нем. Так исчезают вампиры, Гайя, запомни это. Исчезают бесследно, даже если их настойчиво ищут легионы кинозадротов, - Гай ласково улыбнулся, использовав модное словцо…
- …Гайя. Гайя! - Мана встряхнул меня, замершую в его руках, и куснул за плечо. - Тебе плохо?
Его пристальные зеленые глаза смотрели на меня. Я с трудом сфокусировалась. О, мой якорь, не дающий мне воспарить с этой грешной земли…
Я обхватила лицо Маны ладонями и нежно поцеловала его в губы, потом еще и еще. Он поднял меня на руки, так, чтобы было удобнее, и с готовностью ответил на мои поцелуи. Пионэр, чтоб его, всегда готов… И мне не хотелось думать о том, что он так же точно всегда готов упасть меж любых гостеприимно раздвинутых перед ним ног.
- Нет. Мне хорошо, - ответила я. И это была чистейшая правда.
Мана сел на подлокотник дивана, устраивая меня на своих коленях. Его глаза стали влажными.
- Давай я отвезу тебя на встречу с девочками, - предложил он. - И потом уйдем из клуба вместе.
Я была благодарна ему за “девочек” и за предложение. Но, боюсь, если мы уйдем оттуда вместе, то уже в машине начнем раздеваться, и проснемся тоже вместе - в его квартире… А вырваться от него у меня не получится так легко, как получалось во дворце Траяна, и под трибунами в Монако. И Мане даже не нужно будет запирать меня в Комнате-без-Окон.
- Или переночуешь в моей комнате в клубе, - предложил Мана. Я встрепенулась.
- Ты никогда не предлагал мне этого, - я помнила слова Маны о том, что на самом деле он живет в клубе.
- Теперь ты моя жена, и имеешь право влезть в мою берлогу…
Он улыбался нежно и соблазнительно, глядя на меня своим фирменным умопомрачительным взором из-под ресниц.
- О, ты решил взять меня лаской.
- А тебе как больше хочется? - голос его понизился до шепота. - Могу взять лаской. Могу прямо тут силой. А, может, тебе хочется взять меня? - чуть насмешливый хрипловатый шепот Маны оказал на меня свое обычное действие. Кровь прилила к лицу, а низ живота заныл. Стало не хватать воздуха.
- Да, я была бы не против, - прошептала я в ответ. Голос тоже не слушался. - Страпон… все такое…
- Здорово, - Мана потерся носом о мое ухо, - а еще я люблю, когда ты берешь, так сказать, инициативу в свои руки…
Да, я помнила, что Мана очень… это любил. Сладкие воспоминания о бешеном сексе совершенно смутили меня.
- Мне нужно идти, - я вывернулась из рук вампира. Это стоило мне огромных усилий воли. - Не забудь напомнить Адриану, ладно?..
Я схватила с тумбочки свой черный клатч и вышла из дома Кимуры, не глядя более на Ману.
Пока ждала такси у ворот - немного остыла, хотя августовским вечером все вокруг было накалено до отказа. Ну вот, я, наконец, одна. По пути в клуб я смогу обдумать кое-что, что не давало мне покоя все последние дни - с самого моего отъезда из Флоренции. В Перетоле, аэропорту, со мной были Сейдж и еще одна вампирша, Эммелина, я была уставшей, поэтому весь перелет спала. Тут, в Киеве, я постоянно была с кем-то, спала жалкие четыре часа в сутки, поэтому подумать ночью, перед сном, мне тоже не удалось.