По мере того, как я рассказывала князю и патерналу свою нехитрую историю, их лица становились все светлее. К концу истории Кимура даже улыбнулся ободряюще и кивнул мне.
- Так… - Ингемар потер подбородок. – Все хорошо… но скажи, зачем ты хотела увидеться с Мурзой?
И глаза при этом у князя стали как две льдышки. Он ждал ответа напряженно, я видела это. Что ж, я тоже ждала этого вопроса.
- Хотела увидеться с ним, - передернула я плечами как можно беспечнее. – Взяла вот Дарио с собой, чтоб он за мной присматривал.
- Дарио, - кивнул Ингемар. Мне показалось, что он начинает злиться. – Чтоб присматривал.
- Ну, он ведь сильный вампир, и…
- Пришибленный он вампир, вот что, - заметил Ким. – Я до сих пор не пойму, Ингемар, почему ты не потребовал его присяги и не снял с Гайи эту ношу.
- Не надо с меня его снимать, - испугалась я, - Траян не просто так велел Дарио меня слушать во всем, нет, не просто так.
- Погодите, - князь размышлял о своем. – Так а Мана откуда знал, куда ты поехала?
- А… - а действительно. Почему меня это не озадачило? – Понятия не имею.
Ингемар встал и направился к Мане, лежащему на диване у одного из столов.
Адриан поил отца из пакета кровью. Зеленоглазый выглядел много лучше – не такой белый был, глаза стали более-менее человеческими, насколько это возможно, лицо приобрело осмысленное выражение. Когда приблизился Ингемар, Мана приподнялся с помощью Адриана и сел. Я присела рядом с супругом. Отрадно было видеть, что ему лучше. Не идет Мане быть куском мяса, жертвой, ох, не идет. Никогда не смотрела на него с жалостью, вдруг осенило меня. И уверена, что мой супруг никому никогда не давал поводов жалеть его. Или просто жалеть никто не хотел.
Непривычные мысли встревожили сердце. Коснулась плеча Маны рукой и не убрала ее. Он допил кровь, обессиленно уронил голову на черный кожзам, которым были обиты все сиденья в ВИПе, посмотрел на меня. Ведь когда стал вампиром, совсем одинок был, от Суби милости ждать не приходилось, а потом у Тристана пришлось прогибаться во всех смыслах. Когда Адриана лишился так несправделиво, когда потерял своего ребенка Кассиани, когда в тюрьму попал… Ох, что это я, ведь у зеленоглазого есть Лео, Жанна, другие дети. И с чего жалость к этому суперхищнику проснулась? Не должно ее быть.
- Ты зачем волков провоцируешь? – Ингемар отодвинул одной рукой стол, сел на стульчик поближе к Мане, и ничего хорошего для моего мужа во взгляде и тоне голоса князя не было.
- Гайя отправилась к ним в бар. Я должен был ее остановить и защитить.
- А как ты вообще узнал, что я туда еду? – вопрос давно крутился у меня на языке.
- Да просто: жучок в телефоне, - Мана сказал это весьма обыденным тоном.
- Что?! – возопила я, резко убирая руку с плеча вампира.
- Ну это ясно, – Ингемар махнул рукой, - зачем ты туда поперся?
- До меня дошли слухи, что с оборотнями связался кое-кто, кому нужна их помощь, если ты понимаешь, о чем я. Гайе там делать больше нечего.
Интересно, почему Мана может так спокойно и четко объяснять все Ингемару, а мне – ну никак?..
- Подождите, - заныла я, - а как насчет жучка? Как?..
- И откуда у тебя такие сведения? – сощурился князь нехорошо так. – И почему ты мне не сказал?
В зале стало очень тихо.
- Сказал бы, когда получил достаточно доказательств.
- Мана, ты меня огорчаешь в последнее время все больше.
- Поговорим наедине, - он встал тяжело, держась за стол и Ингемара.
Князь машинально поддержал его. Конечно, ему не оставалось ничего, кроме как согласиться.
- Я с вами, - сказала я, вставая.
- Нет! – взъярился вдруг Мана, откуда и силы взялись. – Сесть и сидеть тут, с Адрианом, не рыпаясь никуда, поняла?
- Слушай, засунь свои приказы в жопу, понял? – в тон ему ответила я. – Мне без твоей опеки безопаснее, чем с ней, скотина неблагодарная.
Обида сдавила мне горло. Встав, я схватила сумку и направилась прочь из зала.
- Куда?! – Мана нагнал меня и, схватив за плечо, развернул к себе.
Мне вовсе не улыбалось снова оказаться в центре внимания и снова из-за скандала.
- Я поеду домой, господи! Оставь меня в покое, - я попыталась стряхнуть руку Маны, но он еще крепче вцепился в меня.
- Ты останешься здесь, Гайя, - глаза его горели тем нечеловеческим огнем, каким могут гореть лишь глаза вампира. – Хватит провоцировать других и меня, хватит, Елена ты Троянская.
- Оставь меня, - процедила я сквозь зубы, чувствуя, что вот-вот расплачусь и рывком высвободилась.
- Мана… - предостерегающе начал Ким.
- Остынь уже, отец, - умоляюще подал голос Адриан.
Возроптали и другие, но не потому что меня защитить хотели. Я поняла причину недовольства находящихся в зале, когда взглянула мельком на мертвого князя. И в сощуренных его глазах читалось такое, что я вдруг разом расхотела спорить с Маной. Нехорошее лицо стало у Ингемара, а волчьи глаза вовсе превратились в щелочки. Я решила, что тут же сяду подле Адриана и ни за какие коврижки не рыпнусь с места.
А Мана еще и спиной к нему стоял… Возможно, увидь он выражение лица своего мастера, не стал бы делать того, что сделал.
Мой супруг, доведенный до крайности (он чувствовал, наверное, что теряет контроль надо мной и над своей жизнью в целом), обеими руками толкнул меня в плечи так, что я отлетела в аккурат на успевшего поймать меня Адриана.
- Я сказал – сесть!..
Нет, в таком бешенстве я его, пожалуй, никогда не видела. Если б не боль в плечах, я даже пожалела бы Ману. Сейчас я его совсем не боялась.
Рука Ингемара легла на плечо зеленоглазого. Я видела, напряженно вцепившись в запястья обхватившего меня Адриана, как крепко сжались князевы пальцы, не давая моему супругу освободиться из их плена.
- Мана Депрерадович, - глухо произнес Ингемар, - волею своею в граде стольном Киеве я освобождаю Гайю Антонин от всяких уз, которыми связал вас ранее. Она боле не твоя жена.
Рука Ингемара легла на плечо зеленоглазого. Я видела, напряженно вцепившись в запястья обхватившего меня Адриана, как крепко сжались князевы пальцы, не давая моему супругу освободиться из их плена.
- Мана Депрерадович, - глухо произнес Ингемар, - волею своею в граде стольном Киеве я освобождаю Гайю Антонин от всяких уз, которыми связал вас ранее. Она боле не твоя жена.
В ужасе и неверии я замерла, перестав дышать. И в то же время словно спало что-то тяжкое с меня, что-то, сковывающее грудь. От неожиданности я громко судорожно вздохнула. В зале настала полнейшая тишина. Адриан, до того размеренно дышавший (наверное, по обыкновению вдыхал мой запах), тоже замер. Мне вдруг стало легко, страшно и весело. От всех этих чувств я еще сильней сжала руки беленького котика…
Странно, но я смотрела только на лицо супруга… ах, уже не супруга. Не на Ингемара, по-прежнему держащего Ману за плечо, не на Кима, стоящего справа от нас с блондином, не на сидящего слева Дарио.
Только на него. На зеленоглазого. Я не хотела… Не так…
Сказать ничего не могла, да и после следующей реакции Маны не нашла слов. Он только на миг потерял лицо, но быстро собрался. И улыбнулся. Вряд ли кого-то могла обмануть эта улыбка. Больно кольнуло то, что кто-то кроме меня видел его слабость.
- Вот как. Не скажу, что удивлен, - Мана сбросил руку князя, поворачиваясь к нему, - твое слово часто ничего не значит.
- В мой кабинет, сейчас! – рявкнул Ингемар.
Тут уж не только я одна втянула голову в плечи. Это было так ново… и по-новому же страшно: Мана и Ингемар, кажется, действительно ругаются. У меня похолодело все внутри. Сердце Адриана перестало биться. Кимура застыл в такой позе, будто в любую секунду был готов броситься разнимать своих товарищей. Ох… Товарищей ли?.. Я вдруг с ясностью поняла, что у вампиров нет товарищей и друзей. Они просто сосуществуют в мире, пока им выгодно. Вот Эристав и Ким вроде бы неплохо относились друг к другу, но грузин почти не появляется с тех пор, как японец взял к себе Аню. А Траян и Гай, кажется, тоже были братьями, пока не возникло малейшее недопонимание… А Мана с виду хорошо служил Фэнелу и Тристана отцом величал. И Субирано без сомнений подставила Траяна, когда ей стало неинтересно хранить ему верность, или что там у них произошло…