– «Дикий лис», ответьте «Пегасу»! «Дикий лис», ответьте «Пегасу»!!? – глухо прозвучал в наушниках голос капитана Басманова, отвлекая Сергея от собственных мыслей, – Заснули, вы там, что ли?!
– Никак нет, «Пегас», «Дикий лис» на связи…
– Готовность? – Сержику показалось, что все в боевой машине услышали это слово, потому что казалось, что люди прекратили даже дышать.
– На все сто! – голос Сергея Лобанова сорвался от волнения, – Начинаем, капитан?
– Время вышло! Вперёд! – последнее слово было перекрыто грохотом главного калибра крейсера, прижавшись лицом к наглазникам командирского перископа, юный лейтенант увидел голубоватую трассу осветительного снаряда, казалось указывающую дорогу к берегу…
– Вперёд! – переключился он на внутреннюю связь, – Ориентир – осветительный снаряд! – Секунду спустя гравитранспортёр рванулся с места и, пролетев считанные метры палубы, по пологой дуге ушёл в ночную темноту. Негромкий всплеск и вот уже боевая машина мчится в полуметре от воды… Вслед за ней пошла вторая… Третья… А над берегом уже разливается ослепительное зарево осветительной «люстры».
* * *
Танталь проснулась от ударившего прямо в глаза ярчайшего света, покрывшего всё вокруг неестественно‑призрачным покрывалом, несколько секунд спустя, докатился приглушённый гром.
– Гроза, что ли? – подумала она, спросонья протирая глаза грязным кулачком. Подняв глаза к небу, она невольно зажмурилась, – ослепительнейший шар белого света медленно опускался с чёрного неба, превращая ночь в неестественное подобие дня…
– Эй, змей вас раздери, что тут происходит? – рявкнул, высунувшийся из своего фургона, хозяин цирковой труппы.
Будто в ответ, в черноте ночного моря неярким багрянцем полыхнула вспышка, голубоватая трасса прочертила небосвод и ещё один 180‑миллиметровый осветительный снаряд, повис над берегом.
К пронзительному ржанию перепуганных лошадей добавился сверлящий уши женский визг. Это в концерт решила включиться Бертилье – танцовщица на шарах и по «совместительству» текущая любовница хозяина труппы.
В ответ донёсся звук затрещины и густой хриплый рык, – Заткнись, дура! – этот тезис был подкреплён целым градом звонких оплеух…
Сердце Танталь тоже сжалось в испуге, не издав ни звука, она смогла только приподняться на колени и застыть, прижав к невысокой груди тонкие руки. От этого движения тонкая цепь, приковывающая её к повозке за лодыжку, натянулась до предела. Нет, она не молилась, – за свои недолгие шестнадцать лет она успела позабыть про всех богов.
– Боги умерли! – твердила она себе, – Иначе этот мир не мог быть таким! Они умерли или уснули! Вот только…
Только «Призраки ночи», безжалостные ко злу, внушали ей некоторую надежду. «Призраки», которых не видел никто, появлялись только ночью. И оставляли после себя только трупы… Трупы Орденских стражников, трупы особо жестоких хозяев рабов, иногда трупы убийц и насильников – ночных хищников бывшей Авалангской столицы. О них говорили разное… одни с ужасом и ненавистью, другие с надеждой и восхищением, но все сходились в одном – никогда целью «Призраков» не становились женщина или ребёнок. Они повергали Орден, и всех кто кормился вокруг него в мистический ужас своей неуловимостью…
– Никто не видел «Призраков», но все видели их работу! – говорил старый Ногги, когда прошлым утром труппа торопливо покинула столицу по дороге на Гуланг, – Хозяин перепуган, и я его понимаю… – Возница щёлкнул кнутом над спинами лошадей неторопливо тащивших повозку и нагнулся к уху бредущей рядом Танталь, – Ты знаешь, дочка, поверь уж старику, говорят, что они вообще не одобряют рабства… А то, как они это делают… – Ногги внимательно осмотрелся по сторонам, – Поверь, мёртвая хватка этих парней приводит хозяина в трепет! По‑моему – он просто трясётся от страха!