– Триста пятьдесят… – Иван положил руку на оружие ближайшего снайпера, – Дай‑ка я сам займусь этим, парень! – он отодвинул матроса в сторону и сам приник к прицелу. Капитан не видел, что Эслин проскользнула мимо матроса охраняющего трап и, встав за его спиной, затаила дыхание, наблюдая за происходящим.
Перекрестье прицела скользнуло по туго натянутому подолу короткого серого платья, на секунду замерло точно на три ладони ниже талии, глухо щёлкнул лазерный баллистический вычислитель, завершая наведение…
– Держись, малышка! – процедил Иван сквозь зубы и, затаив дыхание, плавно надавил на спуск. Глухой звук выстрела слился с облегчённым вздохом, синхронно вырвавшемся сразу у нескольких человек. Пират с диким воплем отпустил девушку и, корчась, повалился на палубу. По его белоснежным, шитым золотом шароварам быстро расползалось кровавое пятно.
– С последним оргазмом, тебя, сукин ты сын! – капитан оторвался от прицела и вытер со лба холодный пот, наблюдая, как изумлённая заложница ощупывает простреленный подол.
Двести пятьдесят… – клипер убрал паруса, и начал притормаживать водометами, готовясь ошвартоваться к пиратскому рейдеру…
Двести… Сто пятьдесят… – Десяток матросов в полной боевой экипировке выстроились вдоль борта.
Сто… – одна за другой глухо чавкнули гарпунные пушки, с глухим стуком вгоняя зазубренные стрелы в деревянный борт. Взвизгнули лебёдки, туго натянулись кевларовые тросы, подтягивая пиратский корабль к борту клипера.
– Ноль… – борта соприкоснулись с глухим стуком дерева о композит.
– Абордаж! – капитан с резким выдохом опустил руку и матросы, с громким кличем «Вундерланд», градом посыпались на корму пиратского рейдера. Правда, воевать там было уже не с кем, – палуба и проход между скамьями гребцов был густо усеян мертвыми и умирающими телами. Задрав в вечернее небо стволы автоматов, матросы по одному продвигались вдоль прохода между скамьями гребцов. Первым шёл невысокий широкоплечий парень с золотыми старшинскими нашивками на плечах. Окидывая настороженным взглядом согнутые, отмеченные множественными шрамами, спины гребцов, он непрерывно повторял, – Военно‑морской флот Вундерланда, сохраняйте спокойствие! Военно‑морской флот Вундерланда… – девушка, которую пиратский капитан пытался использовать вместо живого щита, медленно пятилась от него, не спуская завороженного взгляда с воронёного автоматного ствола. Делая очередной шаг, она споткнулась об лежащий поперёк прохода труп пирата, взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие…
– Не‑е‑е‑т! – отпустив автомат, старшина одним прыжком бросился вперёд – за спиной брюнетки, намертво зажатый в мёртвой руке, над палубой торчал длинный узкий, острый как игла, кинжал. Он успел поймать и резко рвануть на себя её руку, но при этом сам потерял равновесие и, падая, извернулся, как кошка, приземлившись на руки… Рыдающую девушку подхватил идущий следом напарник старшины.
– Ни хрена же себе, шуточки! – старшина заворожено смотрел, на торчащее прямо перед его лицом остриё кинжала, – Повезло же тебе, девочка! – он потрогал лезвие пальцем, – Как бритва!
На корму пиратского корабля, с резким скрипом, опустился трап, по которому немедленно затопали ботинки матросов эвакуационной команды… снизу донёсся пронзительный свист виброрезаков, резкий скрежет рассекаемого металла…
На плечо Ивана легла чья то рука, обернувшись, он увидел Эслин, – Я всё видела… – немного помолчав, она немного робко улыбнулась, – Я согласна, капитан, записывайте меня…
13. Возвращение в преисподнюю
Комбат, батяня, батяня, комбат,
Ты сердце не прятал за спины ребят!
В горах Джайр, есть скрытая от любопытных глаз долина. Там находится Чёрный храм Оранны – богини любви, местной Афродиты. Там, под пологом тайны, сотни молодых девушек и девочек изучают науку любить. Ежегодно храм поставляет на работорговые рынки Оймена около полусотни квалифицированных наложниц высшего класса, образованных, безупречно красивых – способных усладить и душу и тело… и ещё они покорны своим хозяевам – только одна из десяти десяти‑восьми летних девочек, попавших в храм, доживает до конца обучения. Каждый год богатые купцы и знатные аристократы приносят в дар Чёрному храму, Храму на костях, несколько сотен юных неокрепших душ, которые затем будут смолоты в беспощадных жерновах судьбы…