– Потерпи, милая! – капитан уложил тело лицом вниз, стараясь не тревожить истерзанную спину. Когда он снимал уже третью девушку, даже не девушку, а девочку двенадцати‑тринадцати лет, раздался негромкий вскрик Лорны, – О, Господин!
Торопливо уложив худенькое тело, капитан сбросил с плеча автомат и настороженно выглянул за угол, сжимая в руках оружие, но тут же облегчённо расслабился, – Всё в порядке, девочка, это свои!
Прямо к нему бежали четыре фигуры в пятнистом камуфляже. Первая же из них, подбежав, оказалась сержантом «Файр».
– Сержант «Молния», сообщил, что вам нужна помощь, пан капитан?! – она настороженно осмотрела ограду, – Ну и местечко?!
– Да, сержант, весьма неприветливый пейзаж! – Алексей взял девушку за локоть, – Идите за мной и скажите, сержант, у вас есть медицинский опыт?
– Да, три курса медицинского института дома и ускоренные курсы полевых врачей здесь, старший группы в Дальней Разведке должен быть мастером на все руки… – в этот момент они быстрым шагом обогнули сарай… – О, Пресвятая Дева!! ‑ «Файр» увидела залитые кровью тела, – кто это сделал, во имя Всех Святых? – она опустилась на колено, – какое зверство?!
– Этот тип лежит чуть дальше и тоже пока жив! – сухо ответил капитан.
«Файр» повернула голову, бросив мимолётный взгляд на растерзанного палача, – К счастью, пан капитан, это у него ненадолго! – она расстегнула лямки и сбросила с плеч ранец, – эй вы, все! Давайте сюда свои аптечки и плащи, – она лихорадочно рылась в медикаментах, – раны я обработаю прямо здесь, но потом их лучше будет отнести на траву, под деревья… – «Файр» быстро осмотрелась вокруг, – Пан капитан, возьмите старшего пары рядового «Гоблина» и используйте по своему усмотрению, рядовой «Игл» понадобится мне как ассистент… – она склонилась над грудой медикаментов, – Так, промедол, заживляющий гель, защитная пена – должно хватить!
– У меня есть изолирующий противогаз, если понадобится кислород… – Павленко отстегнул с ремня небольшую сумку.
– Спасибо, пан капитан, это может пригодиться! – она положила рядом с собой распечатанную маску, – Приступим! Да, девочка, отойди от света, не мешай, а ещё лучше – помоги мне, подержи ей голову…
Минут десять было слышно только хриплое дыхание, да фразы: – «Промедол»! «Гель»! «Пена»! «Уносите»! «Промедол»! «Гель»…
– Кажется всё! – «Файр» разогнула затёкшую спину, – Теперь осталась сущая мелочь – вовремя доставить их в госпиталь! – она прислушалась – где‑то неподалёку раздались автоматные очереди, – Что там происходит, пан капитан? – обернулась она к Алексею.
– Челюсти сжались! Парни добивают внешнюю охрану… – грохнуло несколько гранатных разрывов и стрельба стихла также внезапно, как и началась… – П….ц! Игра сделана! – Алексей снял с головы шлем и устало опустился под дерево.
* * *
На площади перед Храмом было шумно и многолюдно, ярко полыхали несколько огромных костров, отблески пламени мешались с лучами заката. Алексей поплотнее укутал своим плащом истерзанную девушку, лежащую на пуховом тюфяке, вытащенном из «Дома Жриц» и поёжился, – Становится прохладно!
– Ночью будет ниже нуля, – рядом с ним опустилась на землю сержант «Файр», – без зимних комплектов мы бы загнулись прямо на посту…
– Это учтено, сержант! Первый «Джамбо» вылетел десять минут назад, на борту две тысячи полных комплектов одежды… – он в задумчивости потёр щёки, – эвакуация продлится часов до пяти ночи, четыре «Джамбо» должны сделать по два рейса.
Девушка отвела от лица тёмную прядь волос, – Это самая масштабная операция за всё время, ещё ни разу для эвакуации не требовалось больше двух рейсов… Ты знаешь, я участвовала в подготовке восьми подобных операций, последние два раза – старшим группы, но такого я ещё не видала…
– И не увидишь – это единственный супербордель на этой планете, больше до такого ещё никто не додумался… – Алексей достал из кармана пачку сигарет, – Ты куришь?
– Нет, спасибо! – она отмахнулась от струи дыма.
– Кстати, как тебя зовут, сержант? Я имею в виду твоё настоящее имя?
– Катажина Ковальска… – помрачнев, девушка замолчала на несколько минут, – первый эшелон, пан капитан…
Алексей тоже задумался, – Да горячая была работа, – наконец сказал он, – наше боевое крещение. Впрочем, мы ещё вернёмся к этому вопросу…