Когда Седов подошёл вплотную, Павленко продолжил, – Во первых, до особого распоряжения – я для вас и царь и бог и воинский начальник! Все мои приказы, пожелания и намеки исполнять без промедления! Понятно?!
Седов утвердительно кивнул, и так потрясённый происходящими событиями…
– Ну вот и ладушки! – продолжил старшина, – Во вторых! С минуты на минуту ожидается приказ на эвакуацию, а это еще тот геморрой, так что пусть все сохраняют полный порядок. Паника и давка нам тут не нужна, при неподчинении открываем огонь на поражение, – Алексей сомневался, что смог бы стрелять в голых, перепуганных людей, но ещё немного их припугнуть считал не лишним.
За спиной у старшины Иван увидел ещё несколько бойцов, в таких же чёрных скафандрах, стоящих у других дверей, с наведёнными внутрь автоматами. Эти ребята явно чувствовали себя довольно раскованно, как хозяева, разговаривали и даже шутили чуть охрипшими голосами…
– Что, тут происходит? – Иван настороженно ждал ответа.
– В третьих! Вопросы здесь задаю я! – старшина обвел взглядом толпу, – В четвертых! С этого момента вам больше ничего не угрожает, кроме вашей собственной глупости! Кстати, пора бы наладить учёт и контроль. Сколько вас здесь и кто старший?
– Девяносто восемь человек, старших двое: я, – Иван нашел взглядом высокого рыжего парня, – и Джон…
– Отлично! Золотая сотня значит! – старшина прищёлкнул пальцами, – Давай‑ка, зови сюда своего Джона… Устроим саммит…
В этот момент на поясе Алексея зазуммерил коммуникатор…
* * *
Не успел прапорщик пройти и десяти метров как навстречу ему вывернулся из за угла один из десантников. Забрало шлема было поднято и прапорщик сразу узнал это мальчишеское лицо – рядовой Лобанов, «Сержик», прослужил меньше года, девятнадцать лет, совсем мальчишка, любимец всего взвода… Плотно сжатые губы дрожат, в расширенных глазах слезы, на груди скафандра брызги блевотины…
Викторыч резко встряхнул его, – Что случилось, солдат! Ты не ранен?
– Нет, товарищ прапорщик, там, там такое..! – парень был в шоке…
– Стой здесь, я сам посмотрю! – прапорщик отодвинув солдата к стене, взял автомат наизготовку.
– … эти черти, такие гады… – уже приходя в себя шептал за его спиной десантник.
Растолкав сгрудившихся в дверях трех солдат, Викторыч ошарашено остановился. Мысли в голове забегали, как взбесившиеся черти. На блестящем столе лежало мужское тело, уже расчлененное. Конечности отделены, из под бритого черепа змеятся провода, по прозрачным шлангам толчками бежит кровь.
– Таким даже «духи» не баловались! – отвлечённо подумал он.
Чуть поодаль, в углу, на точно таком же столе лежала совсем еще юная девушка, почти девочка с привязанными к специальным кольцам руками и ногами, изящный череп сверкал в свете фонарей, роскошные белокурые волосы бесформенной грудой лежали на полу. Трог был один и присутствовал, так сказать в виде фрагментов, ибо после полного магазина экспансивных пуль, выпущенного из «калаша» в упор, от него мало что могло остаться целым. На залитом черной кровью полу валялись голова и ноги, все же остальное напоминало донельзя дырявый кусок черного мохнатого коврика, перемазанный котлетным фаршем. Стены, испещренные вмятинами от пуль, забрызганы той же гадостью. Тот кто тут стрелял, явно пришёл в себя только когда на пол со звоном не вылетела последняя гильза.
– Ну с‑суки, – прапорщик сжал зубы, – Вы, мля, у нас еще узнаете, как людей жрать, падлы хвостатые!!! – он подошел к вытянувшемуся на столе девичьему телу. Очевидно нож хирурга‑мясника тут еще не брался за работу, девушка натужно и хрипло дышала, находясь очевидно без сознания. – Тоже мне, мужики, что ж вы дивчину от этой дряни не отцепили?! – нашёл Викторыч выход своей ярости, – Драть вас надо, сукиных котов, в порядке общей профилактики!?
Только тут с десантников спало оцепенение, быстро перепилили десантными ножами неподатливый пластик наручников, один, самый здоровый, подхватил на руки легкое тельце.
– На борт, ее к «медицине», самим ждать в тамбуре! – прапорщик решительно махнул рукой и включил видеосвязь с лейтенантом, – Смотри, командир, что делается!!!
– Иду к вам, доложишь лично! – в глазах лейтенанта мелькнула злая искра и экран на рукаве снова померк…
Лейтенант нашел Викторыча в главном коридоре между шлюзом и складами, был он собран и страшно мрачен. Викторыч, дрожащей рукой, загасил о стену, уже обжигающий пальцы, окурок и кратко доложил ему о ходе боя и всех дальнейших сюрпризах и деталях… Выслушав доклад, лейтенант длинно и грязно выругался, потом хмуро кивнул, – Мы еще отыграемся на них! – он хлопнул прапорщика по плечу, – Приступай к эвакуации, а это бухенвальдское корыто – в пепел!