Тем временем, «чёрные», не спеша, строились в боевой порядок, видно посмеиваясь над идиотским вызовом сумасшедшего дворянского сынка. Правда, по обе стороны дорогу ограничивали глубокие, примерно в метр, дренажные канавы, что делало невозможным охват с флангов и превращало бой в чисто лобовое столкновение. Именно эту канаву и использовали Лаврухин и Ячменёв для скрытного продвижения.
Потом донёсся топот пущенных в галоп коней, лязг оружия и грохот рушащихся на землю всадников. Отбросив сломанные в первой стычке копья, бойцы взялись за мечи, Грохот тяжёлых ударов, как в кузне, ржание коней, крики умирающих. Под копыта коней падали и «светлые» и «чёрные». Пыль дороги безразличная к политике равнодушно впитывала в себя кровь.
Метрах в восьмидесяти от места схватки Басманов опустился на одно колено и поднял к плечу автомат. В прорези прицела возникла фигура в чёрных доспехах.
– Ну, суки, Я вам…., не дон Румата! – задержав дыхание, сержант нажал на спуск. Глухо бухнул подствольный гранатомёт. Оставляя за собой чуть заметную полоску беловатого дыма, граната ушла в самую кучу топчущихся на месте «чёрных». Хриплый разрыв, всплеск огня, ослепительные искры разлетающихся осколков. Рядом, короткими очередями, послушно отозвались автоматы товарищей. С дистанции кинжального огня восемь автоматов прошлись по рядам «чёрных» хорошо отточенной бритвой.
– Мочи их всех! В сортире! – пронёсся над дорогой зычный голос сержанта, – Чтоб ни один гад не ушёл!
И вовремя… Последний, из прикрывавших уже спешенного подростка в латах, дружинник безвольно повис в седле, выронив меч из обессиленной руки. Удар по шлему ошеломил, заставил замешкаться. Блеск стали в голубом небе, и нет сил поднять щит… Вот она смерть! «Подросток» начал медленно опускаться в дорожную пыль, рядом со своим павшим конём. И это, возможно, спасло ему жизнь… В игру вступила другая сила, для которой ничто крепость лат и острота мечей.
Выпущенная из снайперской винтовки, пуля пропела свою песню смерти и ударила «чёрного» между лопаток. Из раззявленного в крике рта брызнул фонтан крови. Вслед за ней, по плотно сгрудившимся «чёрным», прошёлся смерч огня и металла. Взрывы гранат, треск автоматных очередей, свист пуль. Уцелевшие от первых очередей, прикрытые боками и спинами соратников, «чёрные» попытались развернуть лошадей навстречу новому противнику, но вылетали из сёдел выбитые ударами пуль. Кони и люди смешались в одну окровавленную массу, а навстречу им уже поднимались в рост бойцы в странных камуфляжных одеждах и массивных бронежилетах высшей защиты. Переменчиво военное счастье, только что ты был охотником и вот уже превратился в затравленную дичь!
– Осмотреть раненых! – Басманов легко перепрыгнул через канаву, и зашагал по пыльной дороге, равнодушно перешагивая через мёртвые тела, направляясь к стоящему на четвереньках предводителю защитников замка.
– А с этими, что делать? – Ячменёв указал стволом автомата, на тяжко копошащегося в пыли чёрнодоспешника.
– Добей! – ожесточённый всем увиденным в этом рейде, Басманов чувствовал за собой право отдавать такие приказы. Как там сказано было‑то: – «И воздастся тебе по делам твоим! Аминь!» – он пробормотал себе под нос, – Так им и пусть, сукиным котам! Карма у них такая, оказывается!
– Что же это ты удумал, идиот! – резким движением подняв «подростка» на ноги, он встряхнул его как жестяную куклу, – Самому жить надоело, так хоть бы бойцов своих пожалел! Им то за что такая глупая смерть?! – он гневно говорил, даже не задумываясь о том, что его не понимают. Даже стоя во весь рост, «подросток» едва достигал подбородка Басманова верхушкой своего шлема. Внезапно ноги его подкосились, и он безвольно повис на руках сержанта.
– Скис, пацан! – Басманов аккуратно опустил тело на землю и стащил с его головы шлем.
– Вот это, да! – присвистнул подошедший сзади Сашка Лаврухин, – Тёлка! П…ц всему!? – основание для таких эмоций у него было. По полированным наплечникам доспеха, пышной волной рассыпались длинные волосы, цвета спелой пшеницы. Чёткие, прекрасного рисунка, нежно‑розовые губы. Из их уголка к точёному подбородку стекает тоненькая струйка крови.
– Ну‑ка, Ливрик, давай освободим эту Жанну д`Арк от всей её железной галантереи! – Басманов настороженно осмотрелся по сторонам, – Вообще‑то, пора ноги уносить, а то торчим здесь, как вша на пупе!