Сержант Басманов с каким то щемящим чувством смотрел на людей, у которых сбылась самая невероятная и невозможная, казалось бы мечта. Согнувшиеся, но не сломленные, они потеряли всё, страну, дом, свободу… Впереди, в их жизни, маячил только бесконечный кошмар рабства… И вот снова всё перевернулось, снова они не бесправный говорящий скот, а граждане защищённые законом, и у них скоро снова будет свой дом, пусть даже на новом месте, но свой!
Как только в работу включились авалийцы, погрузка пошла явно веселее. Басманов видел как посеревшие от пыли, некогда белые рубахи, смешались с камуфляжными куртками. Похоже они там понимали друг друга без слов… Одновременно по всему временному лагерю прошёл лёгкий шум, видно женщины большой семьи Икодэм поделились с соседками новостями, и к Басманову сначала по одному, потом целыми группами потянулись люди. Скоро их стало так много, что за документами выстроилась многометровая очередь, которую наконец‑то заметил лейтенант Виноградов.
– Что это тут у тебя за паломничество? – подошёл он к Басманову, – Очередь, как в винный магазин перед Новым Годом!
– Добровольные помощники, товарищ лейтенант! – сержант указал на грузящийся шаттл, – Вот взгляните! – Действительно, не меньше сотни освобождённых, оттеснив в сторону десантников, энергично таскали мешки. Было видно, что погрузка вот‑вот будет закончена. – Я думаю такими темпами, мы не только зерно, но всё барахло, до последнего гвоздя, успеем вывезти… Я тут послал людей, лошадей собрать, им же самим потом пригодятся… – говоря эти слова, сержант не прекращал свою работу, – Уже сотни полторы мужиков наверное прошло, вместе с семьями это примерно половина всего народу… Да и карточки скоро закончатся… – он с хрустом потянулся, отпустив очередного добровольца, – И знаешь, лейтенант, многие парни просятся не куда‑нибудь, а к нам, в десант! Десятка три уже, наверное, было таких… Я им, конечно, объяснил, что мобилизацией мы займёмся попозже, уже дома, но всё равно не отстают! – Басманов потёр руки и вставил в щель регистратора чистую карточку, – Следующий!
Подняв голову он увидел, что перед ним стоит, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, парнишка лет двенадцати‑тринадцати.
– Ох, боже ж ты мой! – Басманов сжал голову руками, – Ты то куда, мальчик, лезешь? Там же для здоровых мужиков работа, а ты что можешь сделать?
– Дык, говорят, кто сейчас запишется, только тем землю давать будут… Дык, папку нашего убили эти чёрные, а нас с мамкой угнали… Старший я самый, выходит, остался, значит и семью обеспечить должен.
– Кормилец! – тяжело вздохнул Басманов, выслушав перевод, – Что же мне с тобой делать?
– Подожди! – лейтенант обратил внимание на одинокую женщину, окружённую кучей ребятишек самого разного возраста. На вид ей было примерно лет так сорок, хотя, на самом деле, с учётом тяжёлой жизни, вряд ли больше тридцати, тридцати двух лет. Несмотря на плохой внешний вид, дети выглядели достаточно ухоженными…
– Слушай, парень! – положил лейтенант руку на плечо парнишке, – Это не твоя мать сейчас так пристально на нас смотрит?
– Да, милорд! – парень даже вздрогнул от прикосновения лейтенантской руки.
– Отлично! Сбегай, попроси её подойти сюда!
– Что ты задумал, лейтенант? – не понял Басманов, – Зачем тебе всё это?
– А ты присмотрись, – лейтенант обвёл рукой временный лагерь, – На детей посмотри…
Прищурившись, Басманов внимательно обвёл взглядом лагерь, теперь и ему бросились в глаза детские фигуры, бродящие с потерянным видом, или просто безучастно сидящие в сторонке… – Беспризорщина! – Процедил он через зубы и выругался, да так круто, что у стоящей рядом Ай‑Филлы покраснели уши.
– Именно это мы сейчас и будем лечить! – Виноградов вежливым кивком поприветствовал подошедшую женщину, – Добрый день, матушка!
– И вам день добрый, милорд! – женщина склонила голову, – Не годится, значит, вам мой сорванец?
– Пусть подрастёт немного… – лейтенант улыбнулся, – У него‑то всё ещё впереди… А вот к вам, матушка, у меня есть деловое предложение…
– Что может милорд предложить одинокой многодетной вдове? – женщина непонимающе вскинула на лейтенанта глаза, – Я‑то, чем могу Вам помочь?
– Послушайте, матушка, кроме ваших детей, здесь много таких, которые потеряли своих родителей. Если вы возьмёте их на воспитание, обеспечите материнским теплом и лаской, вырастите из них настоящих людей, то мы сделаем так, что бы ни вы, ни дети, ни в чём не нуждались… Ни в чём! Так, вы согласны, матушка?
– Значит ли это, милорд, что вы берёте меня на службу? – в её глазах загорелся огонёк надежды.