– Превосходная тактика, Серж, – Алгус тяжело вздохнул, – Но нам надо двигаться в горы, на соединение с лордом‑протектором Гаумом… К тому же наше войско слишком велико, а дробить его нет смысла.
– Не беда, Алгус, – Серж хитро усмехнулся, – Как мы успели заметить, народ тут жутко невзлюбил Орден за его грабежи и насилия… Оставляешь десяток солдат с младшим командиром, на десяток же набираешь новобранцев и двигаешь дальше. Не пройдет и полугода, как вместо десятка здесь будут действовать пять‑шесть сотен, и орденские кнехты в нужник будут ходить в доспехах и строем десятка по два. И еще вот что, каждому следующему отряду ты будешь давать связь с предыдущим, так что отсюда и до самых гор протянется нить связи. Отряды смогут предупреждать друг друга о всяких приятных и неприятных сюрпризах, да и лорду‑протектору, я думаю, будет интересно, что здесь творится?
– Здесь есть над чем подумать!? – подумал Алгус.
Когда они вышли из шатра Алгуса, девушка огляделась вокруг и, убедившись, что на них не обращают внимания, резко дернула Сержа за рукав, – Ты что, Басманов, а если Орден начнет брать заложников? – прошипела она ему прямо в ухо.
– Не волнуйтесь, товарищ Тэн, – ответил тот так же тихо, – На этот случай наш лейтенант держит кое‑что в рукаве, полную колоду джокеров, «в сапогах, тельняшках, голубых беретах», – почти дословно процитировал он бородатый анекдот и хитро усмехнулся, – мы же масть краповая, можем и смухлевать?
Часть II. Игры краповых валетов
4. Зовите меня – «Немезида»
Мы шли в строю, мы были – как один,
Мы пронесём свой Долг через века!
И в страхе вздрогнет Черный Господин,
Заслышав звук взведенного курка.
Замок Айгор, дословно «Ледяная твердыня», находился в уютной долине у самого подножья исполинского хребта, по масштабам не уступавшего Гималайскому. Куда ни глянь, всюду в небо вонзались остроконечные пики, покрытые вечными снегами. Неприступная крепость перекрывала единственный путь через узкое ущелье.
– Черт возьми, целых четыре месяца мы добирались до этой глухой дыры… – Серж распахнул свинцовую раму окна навстречу холодному ветру. – Я уже отвык от крыши над головой и чистой постели! И все это, – он обвел взглядом маленькую комнатку с узкой кроватью, покрытой широкой мохнатой шкурой серого цвета. Каменные стены полускрыты портьерами, выцветшими настолько, что очень трудно было угадать их первоначальный цвет. Маленький стол, кресло и огромный во всю торцевую стену камин из дикого камня. – Все это кажется мне верхом комфорта.
– Ну, для меня значительно важнее оказалась горячая ванна, – Жаклин гибко потянулась в покрытом мягкой шкурой кресле, – ты даже не представляешь себе насколько это важно для женщины…
– Представляю! – подумал Басманов, припоминая слова старой поговорки, «Даже француженка будет пахнуть конем после пробежки на пару километров», а они, в конце концов, прошли не пару, чуть больше тысячи километров…
– Как тебе показался лорд‑протектор? – Серж присел на широкий подоконник, изучающе разглядывая свою напарницу.
– Ничего старик! Только он смотрел на меня, как будто на моем лбу оленьи рога, а сзади тащится крысиный хвост! – Жаклин внезапно нахмурилась и резко спросила, – Чего это ты на меня уставился?
– Ну, знаешь ли, дорогая, я только что поймал себя на мысли, что мы, как будто, всегда работали вместе…
– Глупости! – она насмешливо фыркнула, – Загадочная русская душа… Война – это наша работа…
– Нет, сержант Тэн, – нашей работой была не война, а игра в войну… Большие дяди, стоящие у власти пугали нами друг – друга и делали вид, что держат все под контролем. Здесь же все по‑другому! Я это чувствую! Такие явления, как троги, нацизм, этот поганый Орден, – они не должны существовать, и уничтожать всю эту мерзость – это действительно наша работа.
– А я и забыла, что ты учился в университете… – рука Жаклин стиснула рукоятку меча, так что побелели костяшки пальцев, – Ты знаешь, я должна сказать тебе, что почти всю нашу семью в сорок втором, в Корее, японцы взяли в заложники и расстреляли. Удалось спастись только моему отцу, партизаны переправили его в СССР… Рос в детдоме. Тогда ему было только шесть лет, но он помнит все… И я была скотиной у трогов! – против ее воли в уголках глаз начали собираться слезы.