Строители корабля явно не поскупились на комфорт и размеры, – в случае необходимости его можно было использовать и как пассажирский и как военный. Обширные лаборатории, заставленные непонятным оборудованием, наводили на мысль о том, что по замыслу конструктора, основной функцией корабля было проведение исследований в полностью неизведанных зонах пространства, эту же мысль подтверждала и высокая автономность всех систем. Корабль, и в активном режиме, мог десятилетиями не заходить на базу… Даже более трёх тысяч лет консервации не вывели из строя ни одного агрегата, то есть всё выглядело так, будто корабль только что покинул стапеля какой‑нибудь космической верфи… Время совсем не оставило на нём своих следов.
– Да здесь можно весь наш разведбат растолкать, и еще место останется! – пробормотал сержант Николаев, прикидывая в уме возможное количество пассажиров.
Пройдя до конца коридора, через широкие, двустворчатые двери, все вышли на широкий балкон.
Виалла показала рукой вниз, – Командный пост – мозг корабля!
Больше десятка ложементов, большой обзорный экран, множество дисплеев… По широкой лестнице в два пролета спустились вниз.
– Здесь работают навигатор и пилоты, – Виалла подвела их к трем центральным ложементам. Чуть правее оказались места командира и двух его помощников, здесь же рядом ложементы офицера связи, бортинженера и главного энергетика, и у каждого по два помощника.
– Большая команда, однако, на вахте стояла… – старший лейтенант Голиков провёл рукой по поверхности ложемента, наученный горьким опытом он предпочёл не касаться пульта, – Можно? – обернулся он к Виалле.
– Да, пожалуйста! – кивнула она головой, – Только будьте осторожны…
– Разумеется, мадам! – опустившийся в ложемент, вертолётчик был счастлив как ребёнок, получивший в руки новую красивую игрушку. Окинув беглым взглядом расположенные прямо перед ним дисплеи, он указал пальцем на центральный из них, – Это, как я понимаю, должен быть вид прямо по курсу и в видимом диапазоне… а это что такое? – Голиков указал на правый дисплей, – вроде похоже на радар…
– Подождите… – Виалла сделала несколько шагов в сторону и оказалась возле массивного куба, примерно двухметровой высоты, – по крайней мере, у меня есть ключи доступа к Главной консоли Центрального Компьютера. Тем более что, доступ к нему возможен и из любой точки корабля, – после короткого прикосновения к боковой грани, перед ней возникла откидная консоль с дисплеем, – Но некоторые операции выполняются только с Главной консоли… «Нгоина Врева», – пробормотала она себе под нос и добавила уже по русски, – Ваш язык достаточно богат техническими терминами и организован вполне логично… Сейчас я попробую переключить на него лингвистические цепи, – она несколько раз провела пальцем по дисплею, на котором замелькали какие то таблицы, схемы и графики, – Так, есть доступ к глобальной языковой поддержке! – ещё несколько движений и в углу дисплея замелькали цепочки странных символов… – Создаётся нелинейный, ассоциативный словарь соответствий… Надо немного подождать… – прокомментировав свои действия, Виалла отошла в сторону от дисплея.
– Должна вам кое‑что объяснить, – она опустилась на край свободного ложемента, естественным движением закинув ногу на ногу, – Детекторы электромагнитных волн на борту корабля фиксируют все доступные излучения, доступные им по чувствительности, а все упорядоченные сигналы, в обязательном порядке заносятся в память компьютера… Все ваши телевизионные и радио передачи, наводки и помехи от линий связи, телеметрия ваших спутников все это было записано в памяти компьютеров… В конце концов, мне осталось только пропустить эту груду «информационного хлама» через несколько анализирующих программ…
– Проблема «Розеттского камня» – сержант Басманов размышлял вслух, – должен же быть хоть какой‑нибудь ключ?
– Ключ был… – Виалла на минуту замолчала, – как вам это объяснить? – она накрутила тёмно‑синий локон, на палец, – Есть такая машина, которая может прочитать память, выделить из неё цепи акустическо‑визуальных ассоциаций…
– Таким образом, не надо задавать аборигену вопросы типа «Что это?» – глаза сержанта Басманова настороженно прищурились, – Только мы считаем, что такие методы не этичны!