— Надеюсь, что ваш друг не был…
— Это вовсе не друг, — перебила она, — это мой муж. — Приятный, чуть вибрирующий голос полностью гармонировал с ее внешностью. Ее английский тоже был безупречен, впрочем, вероятно, в Женеве все говорили на этом языке.
Матерс замолчал, слегка озадаченный, но потом продолжил:
— А-а, я понял. Вы ни в чем друг другу не мешаете, и каждый волен делать, что хочет.
Она посмотрела на него широко раскрытыми серо-зелеными глазами.
— О, нет. У нас счастливый брак и, между прочим, у нас сейчас медовый месяц.
Дон ошалело уставился на нее, не зная, что сказать. Ее голос стал очень тихим, и она посмотрела на свое шампанское, которое еще даже не пригубила.
— Знаете ли, мы оба смотрели сегодня утром репортаж о церемонии вашего награждения. И мы оба плакали, а я ведь знаю Курта не один год и не помню, чтобы он когда-нибудь плакал. Может, вы не знаете, что все было записано на пленку, и весь мир видел сегодня, как вы отказались выполнять приказы. Вы сказали:«Я пошел за ним…»И взвели затвор этой самой, как объяснил мне муж, лучевой пушки. Комментаторы говорили, что у вас был один шанс из тысячи, чтобы выжить, не говоря уж об уничтожении их корабля.
У Матерса пересохло во рту, и он отхлебнул шампанского. Она не ошиблась, Дон и не догадывался, что все было записано на пленку.
Тем временем, она продолжала:
— Позже съемку продолжали с флагманского корабля, из тех, которые подошли к вам на помощь. Я видела громадный подбитый крейсер краденов и ваш маленький корабль-разведчик, пролетевший вслед за ним. На моей родине сложено много мифов и легенд, полковник. В них рыцари и прекрасные принцы сражаются с драконами, но нигде не найти такого маленького рыцаря, сражающегося с таким большим драконом.
— Почему ваш муж оставил вас со мной?
— Это для него большая честь, — просто ответила Грета. — Она отпила глоток шампанского и взглянула на Дона. — Так же, как и для меня. Быть удостоенной вашего внимания именно сегодня, когда вам вручили эту награду…
Подошедший официант наполнил их бокалы и, обнаружив, что бутылка уже пуста, ушел с ней.
На какой-то момент Дон впервые ощутил угрызения совести, впервые с тех пор, как принял решение, открывшее ему путь к богатству и славе. Но, отогнав эти чувства, он подумал, что Демминг и Ростофф были правы. В этой жизни человек человеку — волк, и каждый — сам за себя. Бери все, что можешь взять. Если не ты, то кто-нибудь другой.
Официант вернулся с новой бутылкой, поставил в ведерко и обернул ее горлышко салфеткой.
Дон пригласил Грету потанцевать. Как и следовало ожидать, ее движения были так же грациозны и совершенны, как и она сама.
Природа нечасто создает такое воплощение совершенства, может, раз в сотни лет.
— Что значит графиня?
Она улыбнулась и ответила:
— Вообще-то сейчас это уже ничего не значит. Те, у кого предки пару веков назад были аристократами, используют этот титул и сегодня, но он ничего не значит. По-немецки графиня, Graeffin, означает то же, что и контесс, comtesse: графиня — это жена графа. Мой муж — граф.
— Значит, если в Германии вновь когда-нибудь объявится кайзер, то ваш титул опять возымеет былую силу, — сделал вывод Матерс.
Грета вновь улыбнулась:
— Это слишком маловероятно.
Во время их танца другие пары отодвинулись, давая им больше места, и теперь они оказались как бы в центре круга. От этого Дон ощущал неловкость. Чувство неловкости усилилось, когда они, танцуя, оказались около пустого столика, за которым Грета со своим мужем отмечали медовый месяц.
— А что если нам уйти отсюда куда-нибудь еще? — неожиданно предложил он.
Как всегда, никто не подал счет, и они отправились посещать рекомендованные ему Пьером заведения. В «Ба-Та-Клане» они даже не только выпили, но и поели. Впрочем, здесь тоже не обошлось без вина — и снова из личных погребов хозяина, и опять бесплатно. Но Дон уже так увлекся, что перестал обращать на это внимание.
В один из моментов просветления от винного дурмана они вдруг обнаружили, что обзавелись друзьями — двумя офицерами Космической Службы в форме капитанов и их подружками.
Наконец, беззаботное веселье привело их в «Кота в сапогах».
Несмотря на обилие выпитого, оба капитана относились к Матерсу с должным почтением и не осмеливались заводить разговор ни о его поединке с краденами, ни о его награде. Возможно, потому что он был слишком пьян, а может, затрагивать эту тему они считали бестактностью и дурным тоном.
В общем, всем было очень весело.
Посетители за соседними столиками, улыбаясь, с симпатией смотрели в сторону развеселившегося новоявленного героя и всерьез считали, что в эту первую ночь его новой жизни пьянство — не грех.
Грета выпила меньше других и, взволнованно глядя на него, наконец, прошептала:
— Уже очень поздно. Давай выпьем по последней у… тебя или у меня.
Матерс одурело посмотрел на нее.
— У тебя в номере? А твой муж…
Опустив глаза, в своей обычной, чуть смущенной манере, она произнесла тихим голосом:
— Мой муж — благоразумный человек. Его там не будет.
Дон помолчал немного, в изумлении оценивая ситуацию, затем проговорил невнятным голосом:
— Наверное, лучше у тебя. Около моего отеля слишком много журналистов и охотников за автографами. Они заметят нас, и тогда твое имя будут склонять на каждом углу, а ведь вы с мужем, как мне кажется, известные люди.
— Хорошо, — согласилась Грета и взяла в руки свою сумку.
Они попрощались со своими приятелями и быстро ушли, как всегда ничего не заплатив.
Грета жила в отеле «Де Берг» на набережной Де Берг, прямо напротив островов Руссо. Этот отель был поменьше, чем «Интерконтиненталь», и в нем царила атмосфера особой изысканности, которая щедро оплачивалась постояльцами. Судя по всему, граф и графиня отнюдь не бедствовали.
Они быстро прошли через вестибюль, и Дон, наконец-то, впервые отметил, что его никто не узнал. Грета привела его в номер-люкс на последнем этаже, с балконом.
— Ты уверен, что хочешь еще выпить? — насмешливо спросила она.
Матерс опустился в кресло, улыбнулся ей и покачал головой:
— Нет, не уверен.
Ответ ее вполне удовлетворил.
— Подожди минуту, я сейчас приду к тебе… Дон.
Полет на открытом спортивном ховеркарте неплохо проветрил мозги победителя краденов, но до полной ясности рассудка было еще далеко.
Грета вернулась в черном ночном халате и босиком. Для того, чтобы купить такой халат, требовалось несколько месячных зарплат лейтенанта Космических Сил, если не больше.
Она стояла перед ним, опустив застенчиво глаза.
Дон Матерс был не в силах оторвать от нее взгляд, он вожделенно оглядывал ее с ног до головы. Почти прозрачная ткань халата совершенно не скрывали ее прелестей.
Когда Дон утолил свой плотский голод, он расслабленно вытянулся на спине и перевел дух. Грета первая нарушила молчание, заговорив с ним своим обычным тихим голосом:
— Я доставила тебе удовольствие?
— Да, — пробурчал он. Да и что он мог еще сказать?
— Я правда у тебя первая женщина после твоего сражения с краденами? — еле слышно спросила она.
— Да.
Графиня вздохнула, погружаясь в сон:
— Ну что ж, мне будет, что рассказать своим внукам.
9
Полковник Донал Матерс возвращался в Северную Америку на сверхзвуковом лайнере Космической Службы. Конечно, он мог сделать это быстрее на рейсовой ракете, но спешить было некуда. Ему составили компанию четыре или пять адмиралов и командоров, с которыми он продолжал кутить весь путь от Парижа до Бост-Ваша.
В последние восемь или десять дней Матерс утратил чувство времени; все слилось в один затянувшийся уикенд. Конечно, началось все еще в Женеве, но затем, однажды утром, он проснулся в Париже, в «Новом Ритце». Отель «Новый Ритц» располагался там же, где и старый, на Вандомской площади, где в центре по прежнему возвышается Наполеон I. Впрочем, подробные детали Дону не были известны — он никогда не был в Париже.
Итак, когда он однажды проснулся, — а было уже далеко не утро — он трясущейся рукой дотянулся до флакона с антиалкогольными таблетками на столике около кровати и вытряхнул две из них на ладонь, решив принять двойную дозу. Но стоящий на столике графин для воды оказался пустым, и Матерс, бормоча проклятия, нетвердой походкой направился в ванную. Естественно, там была питьевая вода. Наполнив стакан, он, стараясь не расплескать содержимое, поднес его ко рту и запил таблетки.