Дон не знал, что сказать.
Эрик посмотрел на свои часы и пробормотал:
— Мне пора на базу. Слушай, Дон, почему ты в штатском?
— Я только что ушел в отставку.
— Мне бы так! — Эрик сполз с табурета. Он обвел взглядом бар, и глаза его остановились на двух кактусах в горшках по бокам от двери.
— Ладно, друзья, адью. Или как там говорят в Мексике?
Дон и Гарри не знали, как там говорят.
Оба посмотрели, как пилот поковылял к выходу.
— Он слишком пьян, — волновался Гарри. — Неужели пилотам в дальнем космосе нужно быть постоянно начеку и не отвлекаться?
— В первые сутки — не обязательно, — объяснил Матерс. — Начало полета проходит под управлением автоматики. До тех пор, пока не долетишь до своего сектора.
Дон Матерс уже пошалел, что пришел сюда.
Едва Эрик Хансен ушел, как дверь вновь открылась, и Дон с барменом увидели верзилу с рыжей гривой на голове.
С удивлением Дон узнал посетителя. Только как же его звали? Кажется, Тор, или что-то вроде этого. Тот самый гигант, что спас его от пьяных бандюг и дал ему отоспаться у себя дома после пьянки. Все вспомнилось. Пацифист нового времени, который не признает войны с краденами.
Викинг-богатырь вошел, и его лицо озарилось улыбкой.
Он протянул руку:
— Тор Бьорнсен. Помнишь меня?
Дон пожал руку и ответил:
— Конечно, помню. Ты спас мою шкуру. Что ты здесь делаешь?
Бьорнсен осмотрелся, заметил, что бар пуст, и обратил внимание на кабинку в дальнем углу.
— Ищу тебя, — сказал он. — Уделишь мне несколько минут?
— Сколько хочешь. Выпьешь?
— О’кей. Пойдем в кабинку. Не хочется, чтобы нас слышали.
Они заказали выпить и прошли в кабинку, где уселись друг против друга.
— Как ты узнал, что я здесь? — спросил Матерс.
— В утренних новостях передали, что ты вернулся в Центр-Сити. Я вспомнил, ты тогда ясно дал понять, что не в восторге от службы. Поэтому я предположил, что ты первым делом уйдешь в отставку, — объяснил Тор, посмотрев на одежду Матерса. — Я прав?
— Да.
— В общем, я отправился на базу к центральным воротам. Наконец, там я тебя увидел. Ты оттуда улетел, а я последовал за тобой сюда.
Дон отпил глоток, хмуро взглянув на Бьорнсена. Текила показалась ему ужасной после тех напитков, которые он пил в последнее время.
— Зачем?
— Я хочу поговорить с тобой об уничтоженном корабле краденов. Видишь ли, ты сжег крейсер и заодно разрушил всю мою систему аргументов.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Дон.
— Помнишь? Мы говорили, что крадены не возвращались. Что это была мирная экспедиция, возможно, коммерческая, или они искали планеты, которые еще не заселены.
— Конфликт, который произошел с ними полвека назад, не доказывает их миролюбия, — недовольно проговорил Матерс.
Рыжеволосый гигант выглядел расстроенным.
— Как я уже говорил, есть основания сомневаться, что крадены участвовали в конфликте. Возможно, они подвергнувшись атаке, просто исчезли, возвратившись в свое гиперпространство или куда-нибудь еще.
— Даже если они не имели агрессивных намерений, после нанесенного им удара они, тем не менее, вернулись.
— Вовсе не обязательно, — отрицательно покачал головой Бьорнсен. — Конечно, человечество не следует беспрекословно заветам Христа, говорившего, что если тебя ударили по одной щеке, то подставь другую. Но это еще не означает, что более развитые и просвещенные цивилизации должны думать в таком же духе. Убедившись в нашем недружелюбии и даже потеряв несколько кораблей, они не стали отвечать ударом на удар и просто улетели.
— Тогда почему этот крейсер вернулся?
— А крейсер ли это? Может, это не военный, а исследовательский корабль с миролюбивыми посланцами другой цивилизации на борту.
Тор Бьорнсен подался вперед и спросил:
— Скажи мне правду, Дон. Они тебя обстреливали? Хотя бы после того, как ты начал атаковать?
Дон Матерс облизал губы. Ему нравился этот человек, и он сомневался. Однако, в его положении нельзя ничего говорить, не подумав.
— Откровенно говоря, я не уверен. Все произошло очень быстро, и я волновался.
Бьорнсен откинулся на спинку стула и задумался. Наконец, он проговорил:
— Очень возможно, что крадены опять прилетали с миссией мира, надеясь после пятидесяти лет увидеть в нас больше миролюбия.
— Возможно, — сказал Матерс с сомнением в голосе.
— Но этого мы никогда не узнаем, — с горечью произнес Бьорнсен, допивая содержимое своего стакана. — А что ты теперь будешь делать, уйдя со службы? Я думал, ты останешься, получишь какое-нибудь выгодное назначение для поддержания своего престижа и будешь держаться подальше от космоса.
— Я не собираюсь носить форму для поддержания, как ты говоришь, престижа. У меня появляется желание плюнуть на этот самый престиж. А вообще-то, я собираюсь заняться укреплением обороны и организовать разработку урановых месторождений на спутнике.
Тор Бьорнсен посмотрел на него.
— Разработкой месторождений и так занимаются слишком много. За десять лет от них ничего не останется. Если мы не решим проблему ядерного синтеза, то сырьевые запасы у нас иссякнут.
Дон Матерс не стал ничего говорить на это. Просто сейчас ему хорошо было чувствовать себя свободным от Демминга и Ростоффа, и хорошо бы так было все время.
Тор заказал еще выпить и вновь обратился к Дону.
— Уничтожая сырьевые запасы Солнечной системы мы, тем самым, уничтожаем сами себя. Это идиотская социально-экономическая система. Ты знаком с нашей экономической историей?
— Нет, — ответил Дон. Тема ему явно мало знакома.
— Тогда послушай. Последний век был очень хаотичным. Классический капитализм, так яростно критиковавшийся Марксом, пришел в упадок еще в 1929 году и больше уже никогда не достиг высшей точки своего развития. После десятилетнего хаоса вновь начался подъем, вызванный Второй Мировой войной. Все ресурсы мира, как человеческие, так и сырьевые, были брошены на военные нужды. Деловая жизнь тоже переживала бум. Но войне, как и классическому капитализму, пришел конец. Ему на смену пришел государственный капитализм, и власть государства в экономике стала доминировать в экономике. Неуклонно развивался военно-промышленный комплекс, а правительства поддерживали его развитие. Богатство обеспечивалось за счет бесконечных миллиардных инвестиций в военную промышленность. Началось противостояние Запада и Востока, но фактически их социально-экономическое устройство имело мало отличий. Советский блок считался коммунистическим или социалистическим, но на самом деле это была лишь разновидность государственного капитализма. Главное различие заключалось в том, что на Западе собственниками средств производства были отдельные капиталисты и корпорации, а на Востоке в роли собственника выступало государство, управляемое коммунистическими партиями, чьи руководители пользовались выгодами такой системы. Но по сути своей, экономика Востока и Запада была затратной экономикой, направленной на уничтожение национальных богатств, загрязнение окружающей среды, инфляцию, сохранение уродливой финансовой системы, перепроизводство в развитых странах и низких его темпов в малоразвитых. Все это вместе с неконтролируемой рождаемостью вело к полной катастрофе, и только появление краденов ее предотвратило. Сказалась нехватка боевой мощи, как и во Второй Мировой войне. За короткий срок вся планета, объединившись, превратилась в боевую крепость. Космическая программа стала переживать свое бурное развитие, и на всех планетах и спутниках, где возможно хоть как-то закрепиться человеку, были построены колонии. Безработица перестала расти, а производство, наоборот, возросло.
Утомленный столь длинной речью, Матерс проговорил: