Не самое лучшее зрелище в качестве напутствия на десант.
«А на «эмку», между прочим, не опираются, как на лопату, господин второй лейтенант! Это оружие, способное разнести в пух и прах небольшой городок вместе с фундаментами и подземными коммуникациями, отличается не только ударной силой боекомплекта, но и капризным характером. От фривольного обращения начинает нервничать каждой частицей боезаряда…»
Это я подумал, конечно, а не сказал. В конце концов, это не мои яйца в сомнительной близости от подствольного гранатомета. Небольшой толчок, вибрация предохранителя, чуть заметное смещение затвора, и ротный подпрыгивает на ударной волне, как ковбой на ополоумевшей лошади. То–то будет ему удивительно… Сюрприз! Хапи бездэй ту ю! Если секонд бездэй все–таки состоится героическими усилиями военных хирургов…
Опять–таки летунам на обратную дорогу — море радостных воспоминаний. Ха–ха!
Я настолько живо представил себе эту увлекательную картину, что, глянув еще раз, даже удивился, почему Градник до сих пор цел–невредим.
По утвержденному распорядку мой 2–й взвод грузился последним. Изображая под взглядом ротного монолитность строя, бойцы слаженно и нарочито громко топали по рифленому полу. Прямиком к нашим «утюгам», управляемым транспортным модулям № 4, 5, 6. Места в креслах–катапультах — согласно нумерации позывных, где за зоологическим определением следует порядковый номер в строю…
Ах да, сегодня мы уже не тигры–львы–леопарды, припомнил я, теперь мы, повзводно, ромашки–фиалки–маки–тюльпаны. Вчера вечером, еще при подлете к звездной системе, Градник зачитал приказ, что в целях обеспечения повышенной секретности операции, ввиду активизации вражеской агентуры, коварства противника и прочее.
Сдается мне, нужны мы коварной вражеской агентуре, как зайцу клещи. Но мне–то что? В целях обеспечения — пусть будет ботаника вместо зоологии.
Дрожи земля — грядет последний бой! Штрафной батальон «Мститель», этот роскошный цветник, геройски выкатывается на исходные. Предварительно слегка обдриставшись, но, разумеется, от переизбытка боевого духа.
Однако нужно командовать…
— Взво–од! Стой! Слева по одному, с первого ряда — по–ошел по капсулам! — гавкнул я по внутренней связи брони.
— Быстро! Быстро! Быстро! — тут же добавил ротный. — Эй там, в середине, чего корчимся, как растопырчатый шестопырь?! Шевелись, говорю, плевок большеклювого ядовита!
Я, догоняя строй, сделал три–четыре широких подскока и почти воткнулся в спину нашему чуду–юдику Пентюху.
Ну, если он и в «утюг» поползет, как фарш через мясорубку, Градник точно изойдет гневной слюной до колен, мелькнула мысль. Меня ротный, правда, побаивается, есть у него причины сугубо шкурного характера, да и должность взводного — какой–никакой, а чин.
Кто первый помощник командира? Правильно — командир, младший по должности… Впрочем, я — штрафник без знаков различия, а он — офицер–воспитатель штрафбата, этим все сказано. У него — права, у меня — обязанности. Все в духе любимой конституции Соединенных Демократических Штатов и воинских уставов, которые бодро толкуют ее на свой несгибаемый, прямолинейный лад. Мол, если уж написано в конституции, что служба в армии — почетное право всякого гражданина, а защита демократии — его обязанность, то ты, гражданин хороший, будешь землю есть до отрыжки, но защитишь так, чтоб мало никому не показалось…
Но орать Градник вряд ли начнет. Перед боевой высадкой наши «оводы» (офицер–воспитатели) на опытных солдат не орут, побаиваются на перспективу. Пуля, конечно, дура, но и дурацкую пулю мало радости получить в спину. Административное зло «оводы» срывают на таких, как Пентюх, всерьез начал рассуждать я, словно это было действительно важно…
Просто не терплю, когда на меня орет всякая сволочь. Хотя, согласен, за пять месяцев в штрафном батальоне мог бы и привыкнуть, что орет именно всякая сволочь. Она, сволочь, вообще любит орать, у нее такое жизненное кредо — криком штурмовать бастионы успеха…
Наш командир Градник, если в двух словах, гад и подхалим. Гад мелкий, а подхалим с размахом. Он и офицерские нашивки–то заработал языком, подлизывал задницу комбату Дицу, пока тот окончательно не разомлел и не добился для него производства. Теперь гордился званием, как выпускник сети академических училищ Вест–Пойнт, никак не меньше. Вот ругаться ротный умеет, этого не отнять, это вам не вялотекущая беременность неповоротливых бегемотов, это уже хай класс экзобиологии с заездом в палеоботанику.