Волк ныряет в просеку. Что-то, будто пробившийся сквозь деревья солнечный луч, вспыхивает впереди, и вместе с грохотом бегущему обжигает левое плечо. Лапа подворачивается, волк скользит по мокрой траве боком, — и второй гром бьет его прямо в голову, гася все: и поле, и облака, оставляя только их ощущение — свободу.
Охотник подходит к добыче и склоняется, чтобы получше рассмотреть две страшные раны, кровь из которых растекается по траве.
Второй охотник бежит по просеке к первому.
— Готов, — говорит убивший.
— Повезло, — завистливо отвечает его товарищ. — А я всего в двух шагах стоял.
Он опирается на двустволку и тоже наклоняется над убитым.
— Молодой еще. Не матерый. И откуда они к нам забредают? Охотники берут добычу за ноги и волокут на опушку.
А в неуютной, заваленной папками и бумагами комнате участковый сразу перед двумя свежими протоколами о воровстве и нанесении побоев впервые за последнее время вздохнул посвободнее: кажется, опять все пошло по-старому.
Эдуард Фит
Убийство с помощью магии
В магизме скрыто присутствует та духовная тенденция, которая коренится в первородном грехе человечества: поставить себя в центре мироздания и заставить служить себе его силы.
Мой сон прервал пронзительный телефонный звонок. Я схватил трубку и, теряясь в догадках, кто мог звонить мне столь поздно, взглянул на часы: времени было без пятнадцати час.
— Алло?
— Мистер Саймон? — послышался женский голос, взволнованный и чем-то знакомый.
— Да.
— Говорит Патриция Ивен. У меня плохие новости, Генри. Роберт попал в автомобильную катастрофу.
Я почувствовал, как внезапно у меня похолодела спина.
— Он жив? — спросил я, чувствуя, что беспокойство мое усиливается.
— Он мертв.
— Мертв?! — Я непонимающе уставился на телефонный аппарат. — Как это случилось?
— Полиция говорит, что он рванул на красный свет и врезался в грузовик.
— Роберт?! Он всегда ездил с такой осторожностью. Может быть они перепутали?
— К сожалению, нет. Меня вызывали для опознания. Это он.
Новость потрясла меня. Столько лет я дружил с Робертом и вдруг… его нет. Я смотрел вдаль блуждающим взглядом, не находя сил поверить услышанному.
— Если вы располагаете временем, — послышался из трубки голос Патриции, — я хотела бы видеть вас утром часов в девять. Необходимо уладить кое-какие формальности с тем делом, в которое вы и Роберт вложили свои деньги.
Ее слова доносились до меня словно сквозь пелену тумана. Пелена внезапно разорвалась и до моего сознания вдруг дошло, что для женщины, только что потерявшей мужа, она слишком хладнокровно разговаривает о делах. Правда, я знал, что за последнее время их отношения испортились настолько, что Роберт начал поговаривать о разводе и буквально на днях хотел изменить завещание. Сделать это он не успел и его неожиданная смерть сделала Патрицию очень богатой.
— Так я увижу вас в девять? — мои размышления были бесцеремонно прерваны.
— Я весь день буду занят в клинике, — с досадой произнес я.
В голосе Патриции послышались металлические нотки.
— Дело весьма срочное. Если вы считаете, что…
— Да нет, ладно. Я приеду, но только в десять. Вначале заеду в клинику, а потом к вам.
— Хорошо, жду вас, — буркнула она и повесила трубку.
Я отвел взгляд от окна, взглянул на календарь, висевший напротив. «Понедельник, 13 ноября». Это было бесспорно и неопровержимо. В ту ночь я почти не спал — от разных мыслей голова шла кругом. Я думал о нелепой смерти Роберта, о том, что в результате этого несчастного случая Патриция получит в наследство почти сорок миллионов долларов: именно во столько оценивалось его состояние, вложенное в основном в недвижимость, и во мне росло подозрение, что с аварией что-то нечисто. Но что произошло на самом деле?
Ясно было одно: Роберт не мог поехать на красный свет, если только не повредился в уме. Он очень любил жизнь, несмотря на полный разлад в семье и бурные ссоры с женой. Не мог он и быть пьяным: он был очень болен и врачи запретили ему спиртное. Стоп. Ведь он говорил мне, что в этот день хотел нанести визит экстрасенсу: врачи не смогли ему помочь и он решил прибегнуть к помощи магических сил. Меня бросило в жар. Есть ли связь между визитом к экстрасенсу и аварией? Я выясню это, чего бы мне это не стоило. Во всяком случае тут было над чем подумать, и я решил не выбрасывать эту идею из головы. Я продолжал вертеть ее и так и сяк, но, не придя к определенным выводам, забылся в коротком беспокойном сне. Спал я скверно, но уже в семь утра поднялся, принял холодный душ и выпил чашку крепчайшего кофе. На душе у меня кошки скребли. Все мои сомнения по поводу смерти Роберта хлынули из глубин подсознания на поверхность. Я вспомнил наш последний разговор. Роберт сказал тогда, что у Патриции есть любовник, некий Филипп Дамьер, бывший полицейский. В конце разговора он заметил, что у него появились веские основания опасаться за свою жизнь. «От этих мыслей можно свихнуться», — подумал я и решил заехать вначале в морг осмотреть тело Роберта, а затем, не заезжая в клинику, отправиться к Патриции.
Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я затормозил и мой «мерседес» остановился около тротуара. До дома Ивена я решил пройтись пешком. «Это займет не более десяти минут, но позволит успокоить расходившиеся нервы», — подумал я. Подойдя к дому, я поднялся по мраморным ступенькам и уже поднял руку, чтобы нажать кнопку звонка, но увидел, что дверь, видимо по оплошности, была приоткрыта. До назначенной встречи оставалось минут тридцать, но я был уверен, что Патриция уже встала и наверное ждет меня. Я прошел через большой холл, в котором никого не было, вошел в лифт и поднялся на третий этаж. Через широкий вестибюль я подошел к двери кабинета Ивена. Из-за двери слышался голос Патриции. Мозг мгновенно подал сигнал опасности: с кем это она разговаривает, когда договорилась о встрече со мной? «Соблюдение моральных норм неуместно, когда имеешь дело с подобными женщинами», — подумалось мне. Я тихонько нажал ручку и чуть приоткрыл дверь. Теперь голос Патриции был слышен отчетливо. Она разговаривала по телефону. Может быть, я узнаю нечто новое?
— Он скоро будет у меня, сначала заедет в клинику. Какие новости, Филипп?
Она засмеялась воркующим смехом.
— О, он не очень верит, что с Робертом произошел несчастный случай. По-моему, он что-то подозревает. Но не волнуйся, милый, все будет о'кей. Во всяком случае, маг не оставил никаких следов.
Пауза… Патриция слушает, что говорит Дамьер на другом конце провода. Сердце мое колотилось. Я боялся, что кто-нибудь из слуг неожиданно обнаружит мое присутствие. Как мне тогда объяснить мое присутствие у дверей кабинета? Ведь каждому будет ясно, что я здесь делаю…
Вновь послышался голос Патриции.
— Что ты сказал? Фабиус требует еще? Сколько? Он что спятил? «Фабиус? Да ведь экстрасенса, к которому обращался Ивен, зовут Христиан Фабиус», — промелькнуло у меня в голове. Значит, они знакомы с этим магом и заключили с ним какую-то сделку. Наверное, он требует деньги. За что? Какую услугу он им оказал? Надо это узнать…
— Он угрожает? — взвизгнула Патриция. — Тебе надо принять срочные меры. Какие? Предоставляю тебе самому продумать этот вопрос.
Патриция произнесла последнюю фразу со зловещей торжественностью.
— О'кей. Значит, обо всем договорились. До встречи.
Я услышал щелчок. Она положила трубку. Этот разговор был кульминацией сегодняшнего утра. Почва ушла у меня из-под ног. Какое чудовищное лицемерие. Недаром Роберт опасался ее. Теперь многое зависело от моего поведения в течение ближайших нескольких минут. Я стоял у приоткрытой двери и думал. Конечно, мне остается только принять условия игры, которая, возможно, уже стоила жизни Роберту. Мой козырь заключается в том, что Патриции неизвестно, что я подслушал ее разговор с Дамьером. Потерять его — значит проиграть. Очень трудно будет держаться с Патрицией так, будто ничего не изменилось. Я на цыпочках отошел от двери и спустился по лестнице. Затем, громко топая, вернулся и постучал. Из-за двери послышался голос Патриции: