Она искоса взглянула на спутника, тот уже стряхнул крошки с колен и рылся в своей сумке. Его лицо казалось высеченным из темно-коричневого гранита, камень в налобном обруче тускло мерцал. Прислоненный к стене факел шипел, плевался искрами и дымил больше, чем освещал.
Юноша извлек из сумки маленькую походную кифару и тронул струны — они тихо и мелодично зазвенели.
— Зачем? — спросила девушка.
— Так, сочинил кое-что по пути… Развеять мою скуку и твой страх. Послушай-ка.
И его негромкий голос зазвучал под мелодичный аккомпанемент инструмента:
— Здорово! Про кого это? — полюбопытствовала она.
— Неважно. Главное, что тебе понравилось.
— Еще бы. Встаем?
— Лучше подождем его здесь.
— Кого-о?
— Не хотел пугать, но кто-то крадется следом. Пока далеко. Откуда узнал? По запаху и вот, — он показал несколько рыжих волосков.
— Однако, — возмутилась Агния. — Мог предупредить раньше, я не девчонка!
— А кто? Здесь подходяще для засады. До ближайших поворотов спереди и сзади по триста шагов. Мы тут уже были — посчитал.
— А вдруг оно нападет, когда погаснут факелы?
— Вряд ли, мы ведь давно не движемся — это его насторожит.
— Резонно, — она раскрыла пристегнутую к поясу сумку и вытащила снадобья.
— Гм, отпугивающей мази на обоих не хватит, охотничья отрава и лекарства потом пригодятся, ага — вот порошок от сглаза. Отлично.
— Боишься, чудовище нас сглазит? — поразился весовит.
— Все равно более подходящего нет.
— Дело твое, но в схватке держись за мной и зажги себе огонек, не до экономии.
Она кивнула, аккуратно намазала ядом наконечники стрел, зарядила арбалет и только тогда запалила новый факел от старого, затем приставила его к стене, прислонилась сама и стала ждать, положив оружие рядом. Ей вспомнился домашний очаг, долгие зимние ночи, когда в полудреме внимала бабушкиным обучающим заклинаниям, свое одиночество и постоянную тоску по дружбе. Она не была колдуньей — напрасно деревенские ребятишки плевали вслед и бросали дохлой синей кошкой. Ведь синие кошки, как известно, ведьмины служанки, но разве она виновата в своем уродстве? Легко обидеть сироту, а играть хочется не только с куклами.
— Не плачь, горюха, — утешала бабушка, — вырастешь — похорошеешь?
Так она и мечтала о принце — высоком, стройном, не обязательно красивом. Приедет, увезет в неведомые страны, где никто не обзовет страхолюдиной, и где жили бы они счастливо и умерли в один день…
— Очнись, пора! — ее так тормошили, что голова моталась из стороны в сторону. Она разлепила тяжелые веки, мягко, пружинисто вскочила и сразу определила шестым чувством чье-то приближение. В глубине сознания будто нечто пробудилось и зашевелилось, каждый нерв кричал об опасности.
Юноша многозначительно кивнул в черноту туннеля, откуда они пришли, и бросил туда факел. Зыбкая освещенная граница отодвинулась дальше, отбрасывая пляшущие тени.
Агния вдруг испугалась по-настоящему, у нее ослабели и подкашивались ноги, спину захолодила струйка пота. Подземелье, мрак, тишина, крадущийся ужас и всего три стрелы. Скорей бы конец — любой, и в первую очередь — неопределенности.
Она услышала шелестящие равномерные шаги и кровожадный торжествующий рев. Из мглы в колеблющееся световое пространство выпрыгнуло неописуемое отвратительное существо. Мощное, покрытое роговыми пластинами бочкообразное туловище на двух толстых ногах, несоразмерно коротких в сравнении с длинными трехпалыми лапами, рыжая мохнатая голова с ощеренной алой пастью и лютыми глазами. И мерзкая невыносимая вонь.
Тонко взвизгнула тетива — стрела ударила преследователя в грудь и отскочила. Вторую, в горло, тот отбил когтистой лапой и сам прыгнул вперед.
Агния, не успев снова взвести арбалет, ударила мечом по лапе — заскрежетало, сыпанули искры — и лезвие переломилось. Ахнув, она отпрянула за спину сотника, завращавшего мечом у морды бронированного монстра. Тот отмахивался, пытаясь зацепить оружие — это удалось, последний клинок тоже сломался, однако не растерявшийся юноша тут же сунул второй факел в смердящую пасть — чудовище взвыло, отпрянуло — и тогда ученица чародейки швырнула порошок от сглаза — смесь перца, сухой горчицы и жгучих трав. Монстр поднял лапы, загораживая глаза — и весовит вонзил в незащищенную шею засапожный нож, с которым карабкался на Лютые горы. Брызнула дымящаяся кровь и мертвая туша шумно рухнула на пол.
Агния села рядом и тихо заплакала — слезы струились по дрожащим щекам, ресницы слипались — от едкого порошка, нервного шока, усталости. Потом она ощутила на плече ласковую тяжесть ладони, осторожное поглаживание.
— Ну-ну, сестренка. Все кончено. Ты меня опять выручила, теперь не расплачусь. Вставай.
— Зачем? Куда?
— Вперед или назад, везде одинаково. Обопрись. Они подобрали арбалет, зажгли очередной факел и вновь побрели под низкими давящими сводами по бесконечным коридорам, оставляя сажею метки возле уже пройденных поворотов — и таким способом обнаружили новые штольни под лабиринтом, настоящие, без аккуратных коридоров, плавных поворотов и неожиданных тупиков. Никто здесь не шлифовал стены, не выравнивал пол. В некоторых местах крепежные стойки сгнили, с готового обрушиться потолка осыпались камни и сочилась вода.
Они миновали один проход справа, потом у очередной развилки двинулись влево, ощупывая стены и полагаясь больше на интуицию, чем на зрение. Все туннели беспрестанно куда-то сворачивали, сплетались, разъединялись и снова свивались в замысловатый рисунок без начала и конца. Скоро они попали в обширный зал, где ряды сталагмитов вздымались подобно хищным клыкам, пытаясь соединиться со свисающими сверху ножами-сталактитами. Из него выходили две штольни: одна полого спускалась вниз, другая оказалась полностью завалена гранитными глыбами. Возле нее валялся метательный клинок отвергов.
— Значит, синекожие лилипуты сюда наведываются, — заметил юноша. — А у нас последний факел. Потом соорудим самодельные из рубах.
— Попроси помощи у своих богов.
— Не могу, мы слишком глубоко в царстве демонов. Лучше сама — чему-то ты ведь научилась у старой колдуньи.
— Во всяком случае не проникновению сквозь стены или получению огня из ничего. Успешней всего получалось мысленная приманка зверей. Подожди-ка… Великолепно! Если в лабиринте люди, они будут здесь — проверено на трупоедах. Гм, а если явится нечисть?
— Оставшись в живых покажут правильную дорогу.
— Хвастун, помолчи и не шевелись.
Она удобно устроилась на плоском камне, зажмурилась и стиснула лицо ладонями, сплетая незримую паутину поиска. Это походило на прежнюю охоту, но теперь с иной целью. Ее сознание расширялось наподобие кругов на воде, истончалось, охватывало окружающее — как это получалось она не ведала и не хотела знать — просто чувствовала мрак и холод наплывающих пространств. Пусто, пусто… И снова немое забвение подземелий. Ни души.
Ратмир кашлянул и ее удивительное состояние исчезло. Она недовольно открыла глаза.