Велья, ещё не согрела небеса своим теплом, а Шеркал уже побывал дома, облачился в мундир и прилетел в управление. Он заперся в рабочем кабинете, и любовался своим отражением в полированной столешнице письменного стола. Время от времени он сладострастно причмокивал, и с содроганием трогал пальцами костяные шишки.
Рядом с ним находились двое доверенных лиц: человек в тёмных очках и уборщик. Они оба лицезрели дары ведического огня, и тоже поочерёдно почтительно прикасались к костяным шипам.
Человек в очках, чьё имя было засекречено, в отсутствии Гууза делал доклад о ежедневной ситуации на планете и в галактике. На повестке утра были крайне важные вопросы.
Уборщик был основательным человеком, рабочим инструментом у него был парогенератор. Шеркал всегда привлекал уборщика для решения государственных задач.
В помещениях особой секретности дроиды-уборщики были запрещены.
— Чего уж там думать то… - говорил уборщик — раз прознали лишь про одну обречённую, пусть ею и подавятся! Тоже мне цацы нашлись. Пускай моют пятки чистым господам и о свободе забудут.
— Служанки не подавятся — говорил обладатель очков — им достанутся ошмётки плоти, объедки со стола пиратов. Обречённая обречена на поедание. А нам в руки плывёт целая Валькирия. Воительница из крови и мяса живой символ галактики. Практически сама лезет к нам в руки. Она уже сейчас на Колыбельи и здесь она задержится.
— Они ещё и каннибалы? — ахнул уборщик — Пираты пожирают людей? Только женщин? Или мужчин и других тоже?
Шеркал и человек в очках переглянулись.
— Подобную информацию мы держим про запас — сказал человек с секретным именем — мы пустим её по всеобщему, когда придёт время.
— Информация истинная или нарисованная?
— Нарисованная…
— Помолчите! — сказал старший аркан — Дайте подумать!
В кабинете воцарилась тишина. Вдруг Шеркал вскочил, схватил парогенератор и ошпарил уборщику ноги.
— Если хоть бит информации выползет из этого кабинета я тебя сварю заживо. Я сварю тебя заживо! Ты осёл, ты понимаешь? — грозно закричал он.
— Я и не хотел. Я не хотел — вяло невпопад отбивался уборщик — Это всё бабы, бабы проклятые меня надоумили… А я не хотел, я не хотел, сам я не хотел, а хотел совсем другое…
— Смотри осёл, сварю заживо не побрезгую!
Прозвучал предупредительный сигнал, пришло время утреннего собрания. Шеркал быстро прикрыл голову фуражкой и мельком взглянул в окно, розовый диск Вельи показался в просветах между горами: "Пропустил время молитвы" — мелькнуло в его голове — "А ведь обещал сыну… Не сдержал слово… Огонь прости мою слабость я виноват".
Кабинет наполнился людьми, сотрудниками и арканами родственных подразделений. Сегодня на планете предстоит "Большой съезд специальных служб по цивилизационной безопасности". Личная встреча командующих, войск, разведки и контрразведки, больше чем полсотни планет. И до съезда требовалось выбрать стратегию участия в съезде Шеркала.
Прежде всех обсуждений человек в очках, озвучил новое временное имя Шеркала — Гияз, а затем объявил траур, по гибели героического мозговита.
— Сегодня ночью на государственной службе сгорела душа нашего коллеги, главы институции военной физики, специалиста по белым дырам и добродушного человека. Прошу почтить его память немой скорбью… — эти слова произнесённые хоть и громко с оттенком грусти, но ровным голосом натолкнули Лимнияза на тоскливые размышления.
— Голос у моего очкарика ровный, твёрдый, как доски гробов — думал Шеркал — но гробы закапывают в могилы, а на Колыбельи покойников придают ведическому огню. Для сожжения более подходит саван чем ящик. Легкая, серая льняная ткань, покрытая паутинкой бисерной вышивки. Объявлять скорбь должно не ровным, а бисерным, воздушным, как серое льняное небо, голосом. Не дубовым, ни стоеросовым, не блестящим как атлас или парча, а льняным, серым с тусклыми бусинами обречённости и мрака…
После окончания скорбной немоты. Началось само совещание, которое было посвящено только одному человеку: чемпионки Чёрных игр, Чёрному возмездию. Воительница только что, благодаря Гуузу Талахаарту, прибыла на Колыбелью.
— Бусины бисера похожи на миниатюрные глаза драконов — продолжал размышлять Шеркал, и чем дольше он думал тем бессвязнее становились его мысли… Он предчувствовал беду — если в зрачках дракона вспыхнет огонь то мрак исчезнет, испариться и будет светло и тепло… Как рядом с погребальными кострами…
Совещание проходило бурно. Арканы пили кофе, курили пахучие листья, крутили усы, щёлкали пальцами, любовались кольцами и пританцовывали. Говорили все сразу и хором.
— Валькирия! Божественная Дева! Мне нужны её эмоции в каталог с-дроида! Только лишь для здоровья и ясной головы! Требую свидания! Требую свидания! Требую!
— Весь метеоритный этап она проведёт на Колыбельи! Хватит на всех!
— Весь метеоритный этап? Это точно? Кто знает какой статус у этой новости!
— Кто знает какой статус у этой новости? Все хотят знать! У кого есть информация? Какой статус?
— Какой новости?
— Это либо официальные, либо неофициальные слухи!
— Её хватит на всех!
— Кто сказал?
— Гууз говорил!
— Точно говорил?
— Нет, но я верю что говорил, и повторит ещё не раз…
— Молчать! — гаркнул Шеркал когда от криков на окнах осел конденсат. В кабинете воцарилась тишина — Судя по донесениям Талахаарт повезёт Валькирию и её свиту, на огненные фермы. Какие будут соображения?
— Гууз ненавидит огненные фермы…
— Гууз презирает фольклорные атавизмы. Он считает справедливым предать забвению все эти исторические огрызки.
— Гууз любил повторять: "Когда Человечество будет единым организмом, то тогда галактика будет к нам милостива".
— Вот именно! Именно! Происходит что-то странное — сказал Шеркал — Талахаарт ненавидит эти фермы, и сжёг бы их при первой возможности. Не мог он в здравом уме, повезти воительницу в столь противное место… Надо думать… Работать…
Старший аркан Лимнияз никогда не чурался оперативной работы. Он решил самостоятельно разобраться в загадочном поведении своего заместителя. Шеркалу изменили внешность и голос. Во всеобщем появилась галерея мимолетных, жизненных, фрагментов фальшивой личности.
Шеркал надел робу фермера, взял в руки пылесос, и научился ловко делать вид будто, всю жизнь ухаживал за огненными свиньями, и очень любит свою работу.
31. Джим Конпол и Эрнст Твигг
Джима Конпола втолкнули в темное, длинное помещение, что-то среднее между узкой комнатой и широким коридором. По назначению использовалась только дальняя часть кабинета, где стоял стол, несколько стульев, модуль и блок медицинских манипуляторов. Стена около стола была стеклянной из неё струился яркий свет, а за ней, в голубой толще воды, между зелёными зарослями водорослей гонялись за пузырьками рифовые рыбы и осьминоги.
Другие стены кабинета занимали длинные музейные стеллажи. На полках, за стеклами, хранились редкие, оригинальные, артефакты в основном довоенных эпох. Хозяева коллекции с презрением относились к подделкам и бутафории и знали толк в истинной ценности предметов.
— Труд достойный уважения — сказал Джим. Он бегло осмотрел ближайшие витрины — Ваше собрание качественно законсервировала историю. Здесь нет следов альтернативного движения или развития. Всё статично, всё замерло, всё застыло, всё прямолинейно и однообразно. Так и должно восприниматься прошедшее время. Вы отлично постарались. Вы смогли сохранить великий пожар времени который называется история. Вы гении! А это значит что сможете сохранить и мою скромную искру которую называют примерным гражданином. Вижу что здесь мне помогут. И я смогу продолжить медленно стареть лишь постепенно и незаметно превращаясь в прах.
Находившиеся в кабинете два человека проигнорировали слова доктора Конпола. Они прекрасно понимали что он говорит вслух, исключительно для эгосферы, в надежде спасти свою жизнь.