В световом поле, прямо внутри её глаз заплясали зелёные точки, а в ушах гулким барабаном стучало сердце.
— Хватит! Хватит! — закричала Валерия — Я больше не могу! Я устала! Мне нужна передышка…
Эхо крика отразившись о своды вернулось к мадам изломанным шёпотом. Этот шёпот вызывал мистический ужас. Ничего более жуткого, мадам Крогофф, ни испытывала никогда в жизни, хотя в детстве, однажды, случайно встретила на своём балконе агрессивного пеликана.
Но эхо стихло и в тревожной тишине Валерия осмотрелась.
Каменные своды покрывали цветные пятна, фигуры, кляксы. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что перед убитой горем доктором истории распахнул свои духовные объятья первобытный художественный гений, человек чьё искусство успокаивало лысых обезьян на заре рождения социума.
— Лера, у тебя есть возможность бояться пеликана лишь до обеда! Лера, у тебя есть возможность бояться пеликана лишь до обеда! — прошептала Валерия.
Это были мудрые слова, много лет назад их говорила мама. В то утро девочка плакала, на девочку кричала грозная птица, но слова мамы принесли покой и уверенность.
— После обеда пеликан из страшилы превратится в птицу и улетит…
Мама говорила много мудрых слов.
— Ёж полезный зверёк, он учит собак не хватать всё подряд — говорила она вытаскивая иглы из морды борзой — Чтобы настоящие ёжики не страдали от наших балбесов, мы на опушке нашего леса поселили ёжиков дроидов, они умеют втягивать иглы и превращаться в мячики!
— В мячики — лепетала Лера — Я буду ими играть. Спасибо мамочка за чудесный подарок…
Только лёжа в пещере на полу, Валерия, сама уже мама пяти дочек догадалась, что ёжики дроиды втягивали иглы, чтобы ненароком не пострадали дикие звери и птицы. Ведь лесные хищники тоже могли покусать или поклевать д-ежей…
Первобытный художник был талантливым человеком. Самый беззащитный примат в галактике, знал, что такое доброта и щедро делился ею со своими соплеменниками и гостями.
Большую часть живописного полотна представляли собой обычные пятна, розовые, оранжевые, охристые, жёлтые. Тёплые, сочные цвета нанесённые одухотворёнными движениями ладошек и пальчиков словно лепестки и тычинки ландышей обнимали и ласкали бедное сердце мадам, целовали её разум, настойчиво выдавливая из сознания все чёрные, тяжёлые эмоции, стирая следы горя, оставляя взамен лишь светлую, "полезную", тихую грусть.
Валерия поднялась на ноги и оглянулась вокруг. Помимо пятен, а также полос, клякс, точек, и кривых спиралей первобытный художник изобразил силуэты животных и фигурки людей. Женщины были нарисованы в более-менее осмысленных позах, они находились рядом с детьми в окружении волнистых линий. Волнистые линии обозначали что-то важное. Мужчины были изображены схематично, при помощи уродливых, жирных полосок. Мужики и парни хаотично рассыпались по потолку с палками в руках. Можно было подумать что они на охоте, только добычи у них было очень мало в основном змеи и зайцы. Ещё возможно они ели друг друга. У мужчин были головы в виде крючков, ау женщин в виде кружочков.
Как и на Земле на Колыбельи кроманьонцы, презирали перспективу, игнорировали фон, забыли про небо и деревья.
Среди животных, выделялись драконы. В земных пещерах изображений драконов не встречалось. Их начали рисовать много позднее первобытно общинного строя, уже когда появилась письменность, на бамбуковых дощечках и в книгах.
Валерия внимательно рассмотрела весь зал, многие рисунки были чудесными, хранящими загадки зари человечества.
В те времена поля и леса были полны врагов. Жалящие насекомые, агрессивные бактерии и лютые волки не давали лысой обезьяне и минуты покоя. Но в пещерах под защитой каменных сводов можно было вольно вздохнуть и вольно выдохнуть, прочувствовать момент, и придумать что такое свобода воли и для чего она нужна.
Жаль в пещере плохо жить, здесь холодно, сквозняки, под землёй болеют дети. Но, лысые обезьяны, за многие тысячелетия, нашли выход, построили гигантские, тёплые, комфортные пещеры, и теперь живут в них очень даже счастливо.
Среди пятен и женщин Валерии попалась странная фигура напоминающую рогалик или может быть лунообразные, бычьи рога. Её, художник изобразил чистым, золотым жёлтым цветом.
Мадам нахмурила лоб и выключила фонарь, рогалик светился. Он не был нарисован красками, он словно бездомный солнечный зайчик, сам по себе возник на картине. Это не было галлюцинацией, свечение было реальным. Светился не только один этот рогалик, но и ещё с десяток лунообразных фрагментов по всему своду.
— Странно — подумала доктор истории — Что это? Невидимые краски, светящиеся в темноте? Или физическая аномалия? Или и то, и другое? Кроманьонцы про неё знали? Зачем они нарисовали Луну? У беты-Ко нет спутников…
Мадам сохранила голограмму всего зала в память личного пузыря эгосферы.
— В окрестностях прокола Чёрного Подобия всегда твориться что-то несусветное — думала она — Какая-то гадкая чушь. Бесконечная, пустая, назойливая чушь…
Первобытная живопись представляла научный интерес, но Валерия понимала что больше не будет заниматься наукой. Всё… Хватит… В науке не больше смысла чем в хвоинках из муравейника…
Галактика большая. Учёных много. Одинаковые, подобные идеи одновременно приходят в разные головы, разных людей. Всё что нужно, рано или поздно будет подано в виде научного сообщения.
— Мне пора обедать — сказала Валерия вслух — После обеда пеликан превратится в испуганную птицу, а страшила смерти сгинет в горьких волнах небытия. Пока мама. Пока грустная, испуганная девочка. До скорого свидания. Мне пора идти…
Коллеги по несчастью проморгали отсутствие мадам Крогофф. И не потому что плохо следили друг за другом и не хотели в сложившейся ситуации проявлять милосердие и делиться сочувствием. Внимание изнеможённых людей было отвлечено внезапными гостями, женщинами в бирюзовых туниках, пришедшими без приглашения.
Женщины пришли не одни. С поддержкой дюжины, ощерившимся оружием, автоматонов и роем нанороботов, гостьи держали себя уверенно, спокойно, как и подобает хозяевам положения. С собой они привнесли в пещеру устойчивый цветочный аромат, который проникая в носоглотку, в трахеи, лёгкие, кровь и успокаивал мозг.
Всего гостей было трое, разного возраста. Старшая, младшая и средняя. Все они были писанными миловидными красавицами, привлекательными, словно музейные образцы.
Женщины стояли неподвижно, но их туники пышные и лёгкие, раздувались и парили в потоках воздуха как невесомые бирюзовые облака. Валерия отметила что все драгоценности на женщинах были тонкой работы, выкованной из белого золота, инкрустированного жемчугом, бриллиантами, рубинами и крупными изумрудами.
Старшая женщина, несла на голове диадему в виде островерхих аквамариновых рогов, от этих рогов исходило тусклое золотистое свечения, как и от лунообразного рогалика с древней живописи.
— Валерия! Валерия! Подруга иди сюда! — крикнула Лада заметив мадам — Посмотри, нам тут фокусы показывают! Говорят они нас спасут! Тебе нравятся фокусы? Настоящее колдовство! Магия! Волшебство! Лучшие артисты вселенной! Таланты сосредоточения галактики? Мне идёт это украшение?
Только сейчас мадам заметила что голову Лады окружило светящиеся облачко, золотой нимб. Похожий нимб искрился и вокруг волос Магнесс и у других землян.
— Это не фокусы — раздраженно сказала обладательница аквамариновой диадемы — Тебе обречённая явлены дары великой стихии! Мы служили этой стихии тысячи лет, а теперь научились ею повелевать!
— Повелевать? — в голосе Лады сквозила угроза — Может помимо нимба мне ещё и рога заделаете? Или теперь вы называете их по другому? Как вы теперь называете рога? Валерия мне пойдут рога? Кто хочет чтобы у меня выросли рога?
— Наинижайшая, наинедостойнейшая Зозя, говорила мне про тебя. Она запретила использовать здесь огненные письмена, живой книги Озиркиля. Но вечная жизнь ведического огня со мной! И я поделюсь этой силой!