Дроиды сняли форму, их нежные тела, покрывала "слишком" идеальная кожа. Груди были маленькие, немного обвисшие, словно у изнеможённых андрогинов. В левой верхней части грудины, в рёбра, словно в прутья решётки бились бледные искусственные мышцы. Мышцы — птицы. Сильные птицы полные энергии и огня.
Лада замерла в восхищении. Прошло некоторое время. От созерцания музыки рёбер её вывел щёлкающий звук. В салоне возникла голограмма очень красивой чернокожей женщины.
— Привет, любимая! Прости, задержалась — сказала гостья, глядя на Ладу и полуобнажённых дроидов — Ты, как я погляжу не страдаешь от одиночества. Это хорошо. Именно такую тебя я и ожидала увидеть.
— Привет, Валькирия — сказала Лада — Рада тебя видеть. Ты ранена? Как всегда, несерьёзно?
Валькирия, словно только что вышла из боя. У неё было рассечено левое бедро и оба предплечья. Медицинский модуль наводил порядок.
— Всё, как обычно, не стоит внимания — сказала гостья — Готова тебя выслушать, как твои успехи на Пасынке? Только предупреждаю не слова о пророчестве.
— Знаешь, а успехи есть! — сказала Лада и в её глазах мелькнули искорки озорства — И никак не относящихся к пророчеству. Представляешь я выяснила что раньше гигантская Аномалия Картеза была три и даже квадрупольная. Но четыреста миллионов лет назад, её словно подправили.
— Что это значит?
— Ну ты знаешь, что местная звезда Отец извергает из себя то золотую струю, то алые облака. Два полюса, два способа извержения. Раньше было четыре полюса, и извержения были более хаотичными и масштабными. Таким интенсивным, что местные планеты буквально горели в звёздных ветрах.
— А что потом?
— Потом словно поправили звезду, поправили планеты. У беты-Па, внезапно возникло магнитное поле, растаяли льды, появилась атмосфера, потом началось постепенное заселение жизни и развитие биосферы. И всё это чуть более чем четыреста миллионов лет назад.
Валькирия пожала плечами: — Это хотя бы что-то значит? Четыреста миллионов довольно занятная дата, заставляет задуматься.
— Действительно заставляет задуматься, но я больше не хочу. Мне надоело постоянно думать. Хочу осесть где-нибудь в спокойном месте и заняться только невинными глупостями… Милыми шалостями… Надеюсь на твою помощь.
— Всё в порядке! — Валькирия улыбнулась — Думаю ботаника или история, самое глупенькое чем ты могла бы заняться.
— Ботаника или история? — Лада тоже улыбнулась — Это будет забавно. Посмотрим что из этого получится! Надеюсь я смогу отдохнуть от всяких пустых дел. К сожалению интеллект имеет ограничение и страдает от разочарований.
Валькирия заранее нашла место, где Лада сможет предаться бесполезному шалопайству. Таких мест в галактике больше чем драконов и больше чем чёрных дыр.
Разговор двух влюблённых был тёплый и сердечный. Но голограмма не может компенсировать десятки тысяч световых лет. Нужно было прощаться.
— Слушай — сказала Валькирия — Тут Янтарь чего-то волнуется, прислала путаное сообщение для тебя.
— Опять? Снова? Бог мой, как же ей тяжело сохранять ясность ума. Ответь ей что-нибудь, что хочешь.
— Ладно. Само сообщение прочесть?
— Нет. Я знаю про что оно.
— Тут что-то про Пасынок, климат и отшельников. Оказывается эту планету покидают люди. Ещё что-то про религию и посмертный виртуальный последыш. И про детские книги что-то есть тоже.
— Дались ей книжки — сказала Лада — самый мудрый источник знаний для неё закрылся ещё в инкубаторе.
— Так что ответить?
— Ну. Передай ей, что её зовут Янтарь, потому что у неё волосы янтарного цвета. Так и передай. Скажи что для меня это было потрясением. И ещё напиши что бета-Па была корешком, теперь стала листиком, а будет цветочком и семечком. На всю жизнь развлечений…
Валькирия засмеялась: — Так и напишу! Пускай позлиться старуха. При встрече она тебе припомнит.
— Никогда её не увижу — сказала Лада
— А если?
— А если?! — Лада улыбнулась и выудила из складок своей туники длинный, с тонким лезвием, холодный стилет — Я срежу ей волосы!
Валькирия захохотала в полный голос: — Ты молодец! Молодчинка! Сохранила мой подарок!
— Конечно…
Когда трансляция закончилась Лада, продолжала рассеяно держать стилет в руках. Только тут она заметила страх в глазах дроидов. Искусственные люди вполне естественно дрожали.
— Не волнуйтесь — сказала Лада — Не бойтесь. Вам невозможно причинить вред.
4. Джим Конпол
Доктор исторических наук Джим Конпол, седой долговязый старик, с крупными, словно каменными чертами лица, проснулся обнажённым, в своей кровати. Во сне он метался страдая от одиночества, и чтобы создать иллюзию блаженства, сгрёб всё своё постельное бельё и подушки в продолговатый ком который теперь сладострастно обнимал левой рукой и ногами. В правой руке старик сжимал крайне редкую вещь обтянутую шершавой кожей ската, рукоять реплики японского меча — катаны.
Вот эта рукоять катаны, единственное, что в постели было сухим. Сам Джим вспотел и бельевой ком тоже был влажный и пахучий.
Тело доктора истории жаждало инъекции лекарственных препаратов — требовалось купировать головные боли, хелатировать следы эмоциональных допингов и придать заряд бодрости на весь предстоящий, долгий, весёлый и поэтому тяжёлый день. У доктора Конпола "остроумного весельчака" любой день был долгим и тяжёлым, и не только для него самого, но и для медицинской службы.
Джим лежал с закрытыми глазами. Он наслаждался утренними, дремотными объятьями. Бельевой ком дарил больше ласки, чем женщины рожавшие Джиму детей, и был заботливее и добрее созданных специально для преодоления одиночества дроидов-компаньонов.
Японский меч, катана, временно замерла в руке Джима, представляя собой пока лишь невинную полоску тяжести. Но в то мгновение когда спасительная инъекция встрепенётся тело доктора и наполнит жилы бодростью, катана превратится в оружие возмездия. Светлый холодный клинок с лёгкостью сокрушит, разобьёт на мелкие кусочки все хрупкие конструкции материальных атрибутов социальных связей. Любые предметы, вещи, к-дроиды, кулинарные автоматы, лампы освещения, автономные системы выполнения текущих функций, вообще всё что только можно вообразить, всё ждёт разрушение и поражение в воображаемой потешной войне духовного с материальным.
Самым приятном в предстоящей резне была охота на автономные системы выполнения текущих функций. АСВТФ знали о тяге некоторых людей к разрушению и выполняя свою работу, не теряли бдительность, грамотно вычисляя "охотников", и спасаясь бегством при первой почуянной опасности.
Джим улыбался. Он любил охоту на АСВТФ, ведь они, по сути бездомные роботы, при поимке, испытывали отличные от мучений животных и растений ощущения. Эгосфера не поощряла подобные шалости справедливо приравнивая разрушение роботов к саботажу и диверсиям. Джим был беспутным, весёлым человеком, в этом был его шарм и шлейф обаяния.
Попытки техносферы внедрить в обиход специальных игровых роботов — д-дичь, вызывали у Джима приятное чувство победы. Д-дичь, позволяет воплотить жестокие охотничьи инстинкты цивилизованным, достойным для человека способом. Но Джим был не достойным, правда улики, указывающих на это, были в ограниченном доступе. Что было удобно.
Доктор Конпол мечтал устроить резню все последние месяцы с тех самых пор как эгосфера сочла уместным проинформировать старика о завершении его административной миссии в природном парке "Каменное молоко".
Сегодня наступал его последний рабочий день в должности директора парка, и Джим, хотел сотворить, и отдать "последнюю отеческую дань сотрудникам". Он мечтал чтобы коллеги и подчинённые запомнили его "резвым сорванцом" способным на любую авантюру — начиная от насилия над дроидом-клоуном и заканчивая военными подвигами. В предвкушении окончательного пробуждения Джим грезил о том, как через несколько минут, когда отступит похмелье, все предметы на которые падёт его "вольный взор", будут уничтожены.
Однако минута, сменяла другую, и ещё одну, и ещё, и тянулись эти минуты так долго словно состояли из бесконечного количества мгновений, а долгожданной инъекции всё не было и не было. В ожидании волны бодрости доктор нетерпеливо лапал влажные одеяла и ёрзал тяжелыми бёдрами на грязном покрытом острыми песчинками матрасе.