Казалось, что конвергенция медиа и Интернета и использование цифровых технологий виртуальной реальности смогут выполнить обещание, касавшееся мультимедиа: появление электронного гипертекста в глобальном масштабе. Однако, как мы можем видеть, в начале XXI века этого пока не происходит. А с учетом вышеизложенных причин я вообще сомневаюсь, что это случится в ближайшее время (хотя, разумеется, я могу и ошибаться, и прав здесь окажется многоголосый хор футурологов, однако пока что не существует суда присяжных, способного вынести свой вердикт по данному вопросу). Давайте в аналитических целях допустим, что мы в состоянии экстраполировать существующие тенденции и что Интернет останется Интернетом, в то время как система мультимедиа будет продолжать взаимодействовать со своими одномерными коммуникационными компонентами фактически без интеграции с Интернетом (если не считать использования его в качестве рабочего инструмента и платформы для получения справочной информации), за исключением нескольких интерактивных игр в виртуальной реальности в онлайновом режиме.
Означает ли это, что гипертекста не существует? И что представление об интерактивной перекрестно-ссылочной системе коммуникации являлось всего лишь технологической мечтой? Возможно, культурная трансформация — это нечто более сложное, чем мы привыкли думать. Быть может, гипертекст существует не вне нас, а внутри нас. Скорее всего, мы создали чрезмерно материальный образ гипертекста (я сам впал в это заблуждение, однажды чересчур доверившись предсказаниям футурологов). То есть гипертекста в виде реальной интерактивной системы на основе цифровой коммуникации и электронных операций, в которой все остатки культурного выражения (настоящего, прошлого и будущего) во всех их проявлениях могут сосуществовать и рекомбинировать друг с другом. В эпоху Интернета это технически достижимо. Однако ничего подобного не существует ввиду отсутствия соответствующей заинтересованности (спросите Теда Нельсона!). В частности не возникнет заинтересованности и со стороны мультимедийного бизнеса, если (или пока) не появится жизнеспособный бизнес, строящийся вокруг гипертекста. А поскольку мультимедийный бизнес на правах собственника контролирует многие культурные продукты и процессы, не существует никакого перехода от реальности мультимедиа к представлению гипертекста. Отсюда следует, что гипертекста — если говорить о нем в терминах электронных операций — как материального артефакта просто не существует.
Однако это чересчур примитивный подход к пониманию культурных процессов. Наш разум, а не наши компьютеры перерабатывает культуру, основываясь на нашем жизненном опыте. Человеческая культура существует только в человеческом сознании и посредством этого сознания, обычно сопрягающегося с плотью. Следовательно, если наш разум обладает физической способностью получения доступа ко всему миру культурной выразительности (с возможностью выбирать и рекомбинировать различные его проявления), то тогда мы действительно располагаем гипертекстом: он находится внутри нас. Или точнее, он в нашей внутренней способности рекомбинировать и понимать своим умом смысл всех компонентов гипертекста, распределенных среди множества различных сфер культурной выразительности. Как раз это и позволяет нам делать Интернет, Не мультимедиа, а обеспечиваемая Интернетом функциональная совместимость в получении доступа и рекомбинировании любых видов текста, образов, звуков, умолчаний и пауз, включая весь мир символических выражений, относящихся к системе мультимедиа. Таким образом, гипертекст производится не системой мультимедиа, использующей Интернет в качестве средства, помогающего добраться до каждого из нас. Напротив, он производится нами самими путем использования Интернета для восприятия культурной выразительности в мире мультимедиа и за его пределами. Действительно, это именно то, что эксплицитно подразумевала система Теда Нельсона Xanadu и что мы должны были осознать.