Модульная структура программного обеспечения Linux делает возможным появление множества проектных ответвлений без какого-либо ущерба для совместимости. Разработчики новых проектов по собственной инициативе берутся за их реализацию, в то время как остальные, рядовые члены сообщества, оказывают им посильную помощь в тестировании и отладке новых программ, а также принимают участие в обсуждении проблем, встречающихся в их собственной практике программирования. Главное здесь — это по возможности избегать «разветвления», то есть рассредоточения энергии сообщества на множестве разных направлений. Однако и эта альтернатива становится приемлемой, когда все другие способы разрешения противоречий оказываются исчерпанными.
Само собой разумеется, что здесь отвергаются деньги, формальные права собственности и институциональные полномочия в качестве источника власти и репутации. Власть, основанная на высоком техническом мастерстве или на сделанном ранее вкладе в разработку программного кода, получает признание только в том случае, если ее представители не дают ни малейшего повода подозревать себя в том, что они пекутся в основном только о собственных интересах. Другими словами, сообщество признает иерархию превосходства и старшинства столь долго, сколь долго эта власть заботится о благосостоянии сообщества в целом, что подразумевает возможность частого появления новых племен и их противоборства друг с другом. Однако основные расхождения определяются не личностными или идеологическими факторами: они имеют чисто технический характер. Сказанное не означает, что конфликты на этой почве оказываются менее острыми. Технические субкультуры могут использовать все имеющиеся в их распоряжении ресурсы для подрыва позиций конкурирующих с ними техносообществ. Так, основной водораздел в мире открытого программного обеспечения проходит между традицией BSD и традицией GNU/Linux. Соответствующие общественные правила и обычаи внедряются и подлежат обязательному соблюдению всеми пользователями Сети. Правонарушители подвергаются санкциям в форме открытого «флейминга»[33] и публичного порицания, а в случае серьезных прегрешений — исключению из сообщества и тем самым из числа коллективных творцов передового программного обеспечения.
Интернет представляет собой организационную основу для этой культуры. Сообщество хакеров в общем и целом является и глобальным и виртуальным. Хотя оно допускает возможность физических контактов (вечеринки, конференции, выставки), взаимодействие здесь осуществляется главным образом по Сети. Большинство хакеров знают друг друга только по Интернет-именам. Но отнюдь не потому, что они скрывают свою личность. Наоборот, их личности как личности хакеров — это используемые в Сети имена. Хотя высшая степень узнавания обычно ассоциируется с идентификацией по действительным именам, в целом неофициальное и виртуальность являются наиболее характерными особенностями культуры хакеров, особенностями, которые резко отличают данную культуру от академической культуры и других проявлений меритократической культуры. По этой причине исследователи ARPA, практиковавшие хакерство (творческое программирование на основе открытых исходников) и являвшиеся создателями Интернета, не были хакерами в культурном смысле.
С культурой хакеров связано несколько мифов, стоящих того, чтобы их развеять. Один из них — это ее психологическая маргинальиость. В самом деле, здесь налицо и глубоко укоренившееся чувство превосходства над остальным миром компьютерных невежд, и склонность к общению с компьютером либо с людьми посредством компьютера, с концентрацией внимания главным образом на вопросах про1раммного обеспечения, не доступных пониманию остального человечества. Близость к миру музыки, искусства или литературы можно также усмотреть и в постоянном стремлении разорвать соединяющие их с обществом узы и переселиться в компьютерный мир. Однако здесь будет уместно сказать, что большинство хакеров живут нормальной жизнью (по крайней мере, столь же нормальной, что и большинство людей), что вовсе не означает, что хакеры (или кто-либо еще) подстраиваются под какую-то стандартную модель поведения, сообразуясь с господствующей в нашем обществе идеологией. Так, например, Линус Торвальдс, подобно многим другим, является примерным семьянином, живя размеренной жизнью с женой и детьми в Силиконовой долине. Однако, если вам доведется попасть на конференцию хакеров, вы сможете увидеть множество одетых в черное людей, кое-кого с бородами (если они находятся в возрасте, позволяющем их отпустить), большинство из которых щеголяют в вызывающего вида футболках (типа «BURN Venture Capital BURN»[34]). Нередко на таких футболках встречаются ссылки на любимые фильмы их обладателей (с учетом возраста последних): «Звездные войны», «Матрица», «Враг государства». Однако подобный фольклор не является прерогативой хакеров: это одно из многих проявлений молодежной культуры того времени и тех мест, в которых живут хакеры. В самом деле, серьезные хакеры являются хакерами прежде всего в онлайне. Если бы постмодернистские антропологи очутились на собрании хакеров и попытались идентифицировать родовые кланы на основании этих признаков, они бы не уловили сущности данной культуры, поскольку, как подчеркивает Уэйнер (2000), культура хакеров и ее внутренние особенности связаны только с умственными построениями и техническими навыками.
33
От англ. flame .— «пламя»: забрасывание гневными письмами по электронной почте или бурное и нелицеприятное обсуждение на публичных электронных форумах.
34
«Выжги клеймо венчурного капитала» или «Потрать деньги венчурного инвестора»