Финансовые рынки в общем и целом находятся вне чьего-либо контроля. Они превратились в некое подобие автоматического устройства, совершающего внезапные движения, не подчиняющиеся строгой экономической логике, но следующие логике хаотичной сложности, которая проистекает из взаимодействия миллионов решений, реакций в реальном времени и в глобальных масштабах на информационные турбулентности различного происхождения, включая экономические новости, касающиеся доходов и прибылей. Или их ожидания. Или чего-то противоположного тому, что ожидалось.
Проверка реальностью действительного функционирования финансовых рынков в эпоху Интернета помогает адекватному восприятию известной полемики о завышенной оценке Интернет-фирм и, в сущности, всей новой экономики в целом. В самом деле, и ранее, и даже сейчас, в условиях экономического спада, имеет место значительная переоценка перспектив многих фирм стать доходными предприятиями. Однако ожидание доходов от выдающихся технических достижений или бизнес-инноваций отнюдь не представляется доказательством «буйства иррациональности», как это сформулировал Шиллер (1999) в своей популярной критической работе, посвященной финансовой оценке новой экономики. Действительно, если бросить взгляд в прошлое, то окажется, что некоторые из наиболее знаменитых по истории финансовых «пузырей» (на которые столь часто ссылаются в наше время консервативные экономические умы) вовсе не являлись такими уж спекулятивными, как это принято думать (Garber, 2000). Верить в то, что Интернет или генная инженерия — это приводные ремни XXI века, и делать инвестиции в фирмы, являющиеся производителями или первыми пользователями подобных технологических инноваций, не принимая во внимание их краткосрочную доходность, отнюдь не кажется совершенно иррациональным. Наоборот, это представляется более целесообразным, нежели делать ставку на продолжение традиционного бизнеса в разгар технической революции, главным объектом которой является обработка информации в рамках экономики, где больше половины всех работающих в той или иной степени занимаются обработкой данных.
Да, вполне возможно, что некоторые акции оценивались или оцениваются чересчур высоко. Но насколько именно? Напрашивающийся ответ («это решает рынок») является чисто тавтологическим, ибо именно рынок первым делом устанавливает высокую стоимость, выше того уровня, который могли бы гарантировать традиционные стандарты. Таким образом, подразумевается, что рынок в конце концов определит «правильную стоимость». Но когда, в какой момент? Сколько ждать этого момента? Длительные сроки не подарок судьбы: они представляют собой неразрывную череду коротких сроков. Они не назначаются, они зафиксированы посредством траекторий ad hoc, следующих за событиями ad hoc. Кроме того, если мы обратим внимание на поведение финансовых рынков в начале 2001 года, то увидим, что они, похоже, добились хороших результатов в том, что касается новых экономических показателей. Да, завышенная оценка шла рука об руку с недооценкой, используя традиционные критерии результативности предпринимательской деятельности. Да, многие начинающие Интернет-компании оказались нежизнеспособны и, возможно, требовалась проверка финансовых рынков с тем, чтобы какая-нибудь дарвиновская коррекция позволила подкачать мышцы Интернет-экономики. Однако в то же самое время крупные технологические компании — наиболее передовые, эффективно управляемые, получавшие доходы и показавшие прибыль, — подверглись наказанию со стороны финансовых рынков несоразмерно кажущимся причинам испытываемого ими спада. Так, например, акции Nokia в августе 2000 года сильно упали в цене, несмотря на неплохие результаты коммерческой деятельности, вследствие объявленной задержки с получением новой модели мобильных телефонов, а также из-за ее предупреждения о том, что доходы в следующем квартале будут расти медленнее, чем в предыдущем. Dell, ведущий производитель ноутбуков, и Intel, признанный лидер в области микроэлектроники, потеряли 50% своей стоимости из-за того, что их доходы оказались не столь высоки, как ожидалось. Yahoo! укрепила свои позиции в качестве ведущего мирового портала, продолжая увеличивать доходы и показывать прибыль, и все же акции компании потеряли 80% своей стоимости, что вынудило ее исполнительного директора в марте 2001 года уйти в отставку. Корпорация Microsoft, пребывавшая под угрозой дробления и державшаяся за монополию на исчезающем рынке (персональных компьютеров), также понесла убытки, однако в меньших размерах, нежели другие компании, сталкивавшиеся с аналогичной критической ситуацией, и стоимость ее акций в первом квартале 2001 года возросла. Акции компании Amazon летом 2000 года упали в цене на 60%, несмотря на значительный рост товарооборота во втором квартале 2000 года (на 84%) с достижением к концу года общего объема сбыта почти в 3 миллиарда долларов. Причем Ajnazon все еще не показала никакой прибыли. Однако, несмотря на это, компания с момента своего образования привлекала инвесторов своей убежденностью в том, что первый победитель в сфере онлайновой торговли книгами и дисками сможет заложить прочный фундамент для будущих прибылей в качестве составной части кривой накопления опыта. И это представляется вполне обоснованным. Однако подобный настрой оказался подорван вирусом разочарования в более рискованных Интернет-предприятиях, что вынудило Amazon в начале 2001 года уволить тысячи работников и закрыть два своих предприятия. Короче говоря, перетряска в 2000—2001 годы не коснулась только (или в основном) начинающих Интернет-компаний.