Борис же Николаевич скрывать это не желает.
И посмотрите, как сразу хорошо и правильно для нас пошла история!
***
Приезжал шурин. Он ушел из армии и попытался держать кооперативный туалет, но предприятие прогорело.
— Нет! Ты посмотри, отец! — рассказывал он на кухне Давиду Эдуардовичу Шеварднадзе (Выжигайло). — Я на вокзале туалет, понимаешь ли, кооперативный открыл, так эта скотобаза не поняла даже, что это такое… Прут, как к себе, понимаешь, и денег не платят. Нет, батя! С таким народом никакой Ельцин капитализма путевого не построит!
Я так и не понял, неужели шурин мой против реформ? Надо будет сказать Екатерине Тихоновне, чтобы она поговорила с братом.
Зачем нам, когда вся наша страна вступила в битву за проведение ваучерной приватизации, нужна такая родня?
Сегодня рассказывали по телевизору, что Борис Николаевич, когда обиделся на Съезд народных депутатов, поехал на завод Ленинского комсомола.
Сказал там речь и, успокоившись, вернулся назад в Кремль.
— Толку у него не вышло, — прокомментировал это генерал Гриша, — а все равно — душой отдохнул.
— Ага! — согласился с ним незаконнорожденный сын Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе. — Будто на собрании партячейки побывал у отца еще в обкомовские времена.
Популярность Бориса Николаевича сейчас так велика, что куда ни придешь, с кем ни заговоришь, обязательно разговор на Бориса Николаевича перейдет.
Вот и я сегодня, пошел в редакцию, а там Лурькин, широко известный тем, что в эпоху тоталитаризма он не раз получал по морде за демократические убеждения.
Сейчас эпоха другая, а у Лурькина все равно фингал под глазом.
— За что? — спросил я. — И что это, награда или взыскание?
— Поноси и сам поймешь… — сказал Лурькин. — А за что? За Ельцина.
— А! — сказал я, пожимая ему руку. — Понимаю. Ты защищал Бориса Николаевича.
— Не угадал! Я его ругал!
— Ругал? — я отдернул еще не запачканную рукопожатием с этим человеком руку. — Как же так, Лурькин? За выдающийся вклад в демократическое движение господин редактор не вышвырнул тебя на улицу, как других сотрудников редакции, а оставил работать в своей фирме, а ты? И ты, Лурькин, тоже отказался от своих демократических убеждений и выступил против Б. Н. Ельцина? Ut tu Lurkin! Но почему? Неужели из-за того, что Борис Николаевич уничтожил СССР?
— Если бы только СССР, — ловко расфасовывая по пакетам сахарный песок, ответил Лурькин. — Он же всю нашу литературу может уничтожить. Боюсь, что после его правления чернуха, абсурдизм, пародии окончательно перекочуют из литературы в реальную жизнь. Чем мы будем заниматься? Так всю жизнь и будем расфасовывать песок?!
Слова Лурькина озадачили меня, но не огорчили.
Сейчас много говорят о тяжелом положении, в котором оказалась у нас культура и образование. Говорят, что деньги, отпущенные на культуру, целиком ушли на заполнение Мешка-Гайдара…
Я был против, но теперь не знаю, может быть, это и правильное решение. Ведь, в конечном-то счете, все равно, когда мы улетим в Обетованную Галактику, Мешок-Гайдар должен заменить здесь всё: и культуру, и образование, и саму Россию.
Это и будет тот адекватный ответ, который начал готовить Михаил Сергеевич еще до того, как стал еврейской картошкой.
Пусть попробуют к этому мешку сунуться!
Прочитал в газете, будто у нас не заботятся об инвалидах.
Спросил сразу у Лупилина, согласен ли он с этим?
Из-за неосторожности генерала Гриши Абрам Григорьевич тоже стал-таки немножко инвалидом, но разве он может сказать, что его выбросили на улицу и перестали заботиться о нем.
А если не ограничиваться нашей квартирой?! Посмотрите телевизор! Перестройка открыла нашим инвалидам зеленую улицу! Хромые, сухорукие, увечные заполняют залы заседаний демократических собраний.
А сколько здесь умственных инвалидов?
Ведь очевидно же, что даже сам Егор Тимурович — олигофрен.
Давид Исаакович считает, что открыто говорить об этом пока нельзя, но я не согласен. По-моему, это еще одно подтверждение правильности избранного курса. Троцкий считал, что и кухарка может управлять государством, а мы должны пойти дальше.
Не только кухарка, но и олигофрен!
История не стоит на месте! Особенно, если это история богатых «мешков».
***
Заходил сегодня Ш-С. Я спросил, над чем он работает сейчас.
— Мемуары про Гайдара пишу… — сказал Ш-С.
— А ты разве знаком с ним? — спросил я.
— Откуда?! — сказал Ш-С., а потом добавил, что после того как Гайдар всю его семью обокрал, он, можно сказать, роднее тещи стал.