— Нет-нет, — запротестовала Екатерина Тихоновна. — Федя спокойный, культурный мужчина. Выпьет и стихи читает. Всегда про космонавтов, и ни одного слова матерного не скажет.
— Я не про Федора Михайловича говорю, — сказал Давид Эдуардович. — Я говорю, что вы не можете чувствовать себя спокойной с таким человеком, как Гриша Орлов. Тем более, что вместе с вами проживают в квартире двое озлобившихся людей, которых это чудовище избивает каждый день. А если они увидят его в таком состоянии? Думаете, они не воспользуются случаем?
— Да мы уже третий день не выпускаем их из чулана, — вздохнув, призналась Екатерина Тихоновна. — Надеемся, что если поголодают, не столько депутатских мыслей в головы лезть будет. Но вы правы, Давид Эдуардович. Так невозможно жить. Сегодня даже посуду пришлось самой мыть. А в туалете посмотрите что делается. А в Приватизационном комитете, где Гришка наблевал? Кто убирать будет, если мы депутата в чулане держим?
— Если вы не возражаете, я охранников своих поселю в угловой комнате, они будут присматривать за порядком.
— Поселите, Давид Эдуардович! — сказала Екатерина Тихоновна. — И правда ведь. Спать иногда страшно бывает, когда депутат этот у себя в чулане завоет.
И хотя Екатерина Тихоновна безусловно права, я все-таки не склонен винить в случившемся Григория Орлова.
Мне кажется, совершенно правильно говорил наш президент, что вина за такие итоги референдума ложится, прежде всего, на журналистов. Это они не сумели ясно и доходчиво разъяснить населению цель референдума.
Между тем, сделать это, конечно же, можно было.
Нужно было объяснить, что все происходящее является подготовкой к предстоящему свершению. Не признавая нравственной солидарности и общего дела с чекистами нашей демократии, мы неизбежно впадем в трансцендентность или же примитивный зооморфизм.
Между прочим, я разработал тест, который может позволить избирателю достаточно просто определиться на будущих выборах.
Тест очень простой.
Вопрос: «Можете ли вы съесть сникерс, когда на вас смотрит голодный ребенок?»
Можно выбрать один из трех вариантов ответа:
1. Могу, если мне дадут сникерс.
2. Могу, но боюсь, что ребенок накинется на меня.
3. Не могу.
В соответствии с ответами легко определить, за кого надо голосовать.
Первый вариант ответа предполагает, что вы должны проголосовать за президента Ельцина.
Второй вариант подсказывает, что избиратель должен проголосовать за партии, примыкающие к президенту.
Если же избиратель предпочитает третий вариант, то это значит, что ему вообще нельзя принимать участия в голосовании, потому что такими людьми должны заниматься сослуживцы моего шурина — люди в чулках на головах.
Думается, что если такое тестирование будет проведено своевременно, результаты выборов окажутся иными, нежели референдума, и не огорчат генерала Орлова. Тогда, возможно, он не уйдет в запой.
Голубовато-зеленый Чубайс, выступая на кухне по телевизору, объявил, что первый этап приватизации уже пройден.
Дальше приватизация будет идти уже за деньги.
Не утерпел и, не дожидаясь ночного времени, пошел в туалет и рассказал майору Лупилину и заключенному Векшину об этих грандиозных переменах.
— Чубайс говорит, что все получили, что им положено, — сказал я. — Не знаю, как ты, Рудольф, но мы с Абрамом Григорьевичем состоим в той же партии, что и Анатолий Борисович, и полностью согласны — каждый получил то, что ему полагается. Скажите мне, я прав?
— Так точно! — раздался голос майора Лупилина.
— Никак нет-с, — тут же возразил заключенный Векшин.
Потом из чулана послышались странные звуки. Похоже, что во время запоя генерала Орлова насельники нашего чулана научились обходиться без его помощи, и перешли на самообслуживание, избивая себя сами. Голубовато-зеленый Чубайс говорит одно, а зеленоватый Егор Тимурович другое. Он говорит, что главное сейчас — согласие.
И я, между прочим, полностью согласен с ним.
Не надо завидовать тому, кто успел что-то приобрести, пусть и не совсем честным путем.
Ведь не завидую же я богатству и происхождению Давида Эдуардовича. Не завидую и генералу Орлову, который не вылезает из постели моей супруги Екатерины Тихоновны, в то время как я вынужден осуществлять половое сношение с нею на расстоянии.
И мне не хотелось бы, чтобы кто-то завидовал тому, что я владею всей этой квартирой. Мне эту квартиру, между прочим, отдали не за красивые глаза, а как дважды Герою Вселенского Союза. Поэтому, прошу вас, не завидуйте моей квартире. Жить — живите, но не завидуйте.