Ну, что тут сказать.
Я мог бы сослаться на инструкцию Центра Всепланетного Масонства, предусматривающую, что при передислокации в другую Галактику населения предпочтительнее использовать как раз такие вот неприметные, как сорок восьмая гражданская война, приемы. Но вы понимаете, что разглашать инструкцию я не имею права.
Хотя и опирается эта инструкция на вполне открытые источники, многие из которых вы можете найти в книге Н. Ф. Федорова.
Помните про неродственность, которая в ее причинах обнимает и всю природу, как слепую силу, не управляемую разумом?
Подумав так, я достал из ящика стола милицейскую фуражку с красным околышем и задал вопрос Федору Михайловичу Любимову, правда ли, что его супруга Екатерина Ивановна Любимова является шпионкой НАТО.
— Какая Ната? — удивился господин Любимов, не сводя глаз с моей фуражки. — Я не знаю, гражданин начальник, никакой Наты. Катьку знаю. Розу знаю. Помнишь, гражданин начальник, у Тургенева. Как хороша, как свежа была Роза!
Но я не позволил ему уйти от ответа.
— А Сара? — спросил я, показывая ему масонский знак.
— Да, Додик, — сказал Федор Михайлович. — Сара тоже была тогда свежа!
— Но тогда не лукавь, Федя, и расскажи и про Нату. Неужели ты мог забыть Нату?
— Как же я мог забыть Нату, Хавьера Салана и Мадлен Олбрайт? — сдался Федор. — Зачем ты говоришь такое, начальник?! Еще Иван Сергеевич Тургенев писал, как хороши, как свежи были Роза, Сара и Ната.
— А Сербия?
— А что Сербия, Додик? Сербия — не Роза, не Сара, не Ната и даже не Черномырдин.
— Но Роза.
— Но Сара. Но Хавьер Салана!
— Но Ната. Но Мадлен Олбрайт!
Мы долго беседовали так с Федором Михайловичем Любимовым, пока он не превратился в мое отражение в зеркале. О! Я многое понял в тот вечер.
Мне стало ясно, почему так трудно, но всегда правильно, всегда в верном направлении вершится история и самого Рельсовска, и войн, которые прокатываются по его улицам. И только одного так и не смог понять я, почему Главный Предиктор Восточных Территорий, господин Иван Гаврилович Громыхалов поручил заниматься составлением истории города Рельсовска именно мне.
Я легкомысленно взялся за эту работу, но я ведь даже и не подозревал, как все запутано в рельсовской истории. Забегая вперед, скажу, что и об опасности изучения ее, я тоже тогда не подозревал.
ГЛАВА ШЕСТАЯ, или ГРАЖДАНСКИЕ ВОЙНЫ В РЕЛЬСОВСКЕ.
ОКОНЧАНИЕ
А сто сорок вторая гражданская война?
Немыслимо понять, почему вдруг все заговорили о Чечне, хотя она по-прежнему оставалась вдалеке от Рельсовска.
Некоторые исследователи полагают, что тогда чеченцы в лице полевого командира Вити-райкомовца объявили газават всем рельсовским банкам. По фальшивым авизо они получили столько денег, что это встревожило Ивана Гавриловича Громыхалова и Якова Абрамовича Макаронкина.
— Однако, — пожаловались они Петру Исправникову. — Если они и дальше газаватить будут, чего нам-то воровать останется? Литра по два уже выгребли.
— Не берите в голову! — ответил Исправников. — Мы их прикроем.
— А сумеешь, Петя?
— Да я с ними одним полком управлюсь. Что вы, не помните, как я в прошлом годе Трехлитровый банк слил?
Увы.
Петр Николаевич Исправников не сдержал своего слова.
Откуда-то из-за Дальних Оврагов пришли в Рельсовск отважные воины, которые были обучены захватывать роддома и, выставив впереди себя беременных баб, диктовать свои ультиматумы.
Но отважные джигиты — гордость Дальних Оврагов — сами с позором вынуждены были отступить от Рельсовска, ибо, с ужасом обнаружили, что все женщины, как, впрочем, и мужчины давно покинули сей славный город.
О двухстах пятидесяти шести гражданских войнах в Рельсовске создана — это видно по отчетам Канцелярии Главного Предиктора Восточных Территорий — серьезная литература, и не будем утомлять читателя повторением общеизвестных сведений, тем более, что в Рельсовске происходили и другие события.
Все три Исчезновения, а также сопровождавшие их гражданские войны не прошли бесследно для рельсовцев.
Стремительно менялся менталитет, прежние лидеры один за другим сходили с политической арены. На смену им выдвигались общественные деятели новой формации.
И, безусловно, самым ярким стал Федор Михайлович Любимов, доселе известный в Рельсовске как Федя-мыслитель.
СЕДЬМОЕ АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ