-Понятно. Но мне нужен Варлок, и ты скажешь мне, где его найти. Мне сказали, что он может быть у одной из своих любимых женщин, и я направился к тебе. Ты знаешь других?
Глаза Лике сузились от злости, она сразу же стала некрасивой.
-Кто вам сказал?
-Вопросы здесь задаю я. Имя и адрес!
-Я... я не уверена!
-Ты должна была подозревать, что что-то не так: любовь всегда идёт об руку с ревностью. Говори!
Лике мучительно пыталась сдержать рыдания: она никак не могла решиться навести на Варлока этого жуткого ликса.
-Ты ведь не раз с ужасом представляла, как он обнимает её, целует, - тихо продолжал незнакомец, не глядя на Лике. - Как он медленно снимает с неё одежду, ласкает. Как он говорит с нею о тебе, как они вместе издеваются над тобой. Как он говорит ей о том, что она - его настоящая любовь...
Лике закусила губу, по щекам текли слёзы отчаяния и ярости.
-Ты ведь покажешь мне дорогу к ней? Тогда я позволю тебе отомстить сопернице. Ну? Да или нет?
Он дождался, пока Лике обессиленно кивнёт в знак согласия. Подручные увели её вниз, а главный задержался, чтобы сказать по рации несколько коротких фраз. Недремлющий Страж Изнаир остался доволен докладом.
* * *
-...отпускаем души ваши с миром, провожаем вас с любовью. Скорбь наша не о вашей смерти, но о разлуке с вами...
Дита сделала над собой страшное усилие, чтобы не заплакать. Тихий голос Жреца шелестел, словно ветер, залетавший в государев склеп снаружи, с простора, шевеливший белое пламя светильников у двух гробов. Хоронили Государя и Наследницу до ужаса спешно, без прощания народа: по поверью, души должны успеть уйти вместе с солнцем, а оно уже почти село.
Чёрная тень Жреца выросла, - он встал с колен и простёр руки к свя-щенному огню. Белые языки пламени послушно взметнулись и обвили худые кисти рук отца Диты, не обжигая, но обдавая прохладой. Последние одежды покойных просты, как и усыпальница: много ли нужно тем, кто ушёл для возрождения к новой жизни? А лица их так светлы, так спокойны, что хочется крикнуть: нельзя их хоронить, они ведь только спят!.. Когда слуги Жреца допоют песнь о милосердии Создателя, каменные плиты навсегда скроют родные лица, а наутро начнётся праздник, - ведь и Государь, и его дочь теперь свободны... А ей, Дите, останется боль утраты. Когти её впились в ладони. Почему я не там, не с ними? Как было бы хорошо... После похорон придётся принимать дела государства, на плечи ляжет тяжким грузом жизнь всей страны - множество судеб, решений. Да, её готовили к этому, она всегда знала, что может настать момент, когда надо будет занять престол. И она ждала. И боялась. И надеялась, что этого не случится. Напрасно...
Дита ощущала неотвратимость полёта мгновений, - растворялись в про-шлом последние секунды бытия её княжной, не Государыней. Вот ещё одна песнь, потом молитва. И пока они не допоют, можно просто тихо скорбеть, провожая вместе с кузеном свою беспечную жизнь.
...А потом обряд прощания с землёй завершился, надо было подниматься во дворец. Недремлющий Страж просил аудиенции первым, и Дита, скрепя сердце, согласилась. Среди роскоши государева кабинета подчёркнуто строгое чёрное одеяние Изнаира смотрелось до жути ярко.
-Государыня, вы обещали решить мою участь, - его голос был негромок, но твёрд. - Без полномочий Стража я не могу вести расследование. Те, кто отвечал за охрану дворца, арестованы, у меня есть рабочая версия, но если вы отправите меня в отставку, моему преемнику понадобится время, чтобы принять дела. За это время вас вполне успеют убить.
-Ты останешься на посту до моей коронации, - не глядя на Изнаира, произнесла Дита. - Дальнейшее зависит от результатов расследования, которые ты представишь.
-Благодарю, - он склонился чуть не до земли, но в поклоне этом не было ни тени раболепства. - Будет ли мне позволено сказать ещё кое-что?
Дита нехотя кивнула.
-Государыня, простите мою дерзость, но обязанности Недремлющего Стража, ответственность за мир в стране заставляют меня задать этот вопрос. Когда и с кем вы намерены вступить в брак?
Она взглянула на него в упор: вопрос был не из лёгких.
-Могу ли я изложить некоторые соображения на сей счёт? - не дождавшись ответа, спросил Изнаир.
-Да.
-Наверняка я скажу то же самое, что вы думаете и сами, но... Вам нужна прочная опора, иначе правление ваше будет сметено князем Арданом. У него же есть сын. Страшно даже представить себе, во что ввергнет страну воцарение телепата, да ещё такое кровавое. Но вы не ответили.
-Я должна посоветоваться со Жрецом.
-Да, да. Счастлив тот, чей отец является ещё и духовным наставником. Но кого он может предложить? Соседние династии за многие столетия ослаблены внутрисемейными браками. Наше государство потому и смогло стать таким сильным, что наши Государи не боялись уронить свою честь, взяв королеву из рода ниже рангом, но крепче телом, - ведь речь идёт о здоровье детей. А те, кто заботился о чистоте крови, толпятся сейчас в приёмной, ожидая милостей из этих стен. Стоит вам породниться с ними, как всё будет кончено: любой из них с радостью присоединит нашу страну к своей и увезёт вас из Тавврии. И я... Я больше не увижу мою Государыню.
-А тебя это так волнует?
-О да, - выдохнул Изнаир, глядя на Диту горящими глазами.
-Что-то раньше ты не проявлял такого пыла.
-Раньше не было и такой опасности.
-И я не была Государыней. Значит, ты предлагаешь мне себя?
-Как верный слуга трона, я ваш душой и телом, - фраза была стандартной, из присяги, но прозвучала предельно искренне.