- Я готов.
- Все, чему вы научитесь - это правда. Но существует еще более великая правда: П_Р_А_В_Д_А В_С_Е_Х П_Р_А_В_Д. Ничто не существует в абсолютном значении: все - иллюзии, двухмерный театр теней в тумане пространства-времени. Само слово Ииннисфар означает "иллюзия".
- Но эта клыкастая тварь...
- Клыкастая тварь - это плата за то, что мы все глубже проникаем в иллюзию космоса. Она - реальна. Только сама галактика, которую ты предварительно неправильно истолковал, - нереальна, поскольку является ничем иным, как конфигурацией ментальных сил. Это чудовище, это существо, которое вы ощутили - наследие прошлого, застоявшаяся муть эволюционного процесса, от которого вы еще не избавились, и она вне вас - она внутри вашего собственного разума. Это то, чего мы должны избегать. Это все то, что мы должны перерасти.
Дальше следовали новые объяснения, но они проходили мимо Фарро. Во вспышке озарения он увидел, что Янданаггер в пылу эксперимента завел его слишком далеко и с излишней поспешностью. Он не мог совершить следующего скачка, он падал, он проваливался в небытие. Где-то внутри него щелк-щелк-щелк - послышался звук лопающихся сосудов. Может быть другие смогут добиться успеха там, где он потерпел поражение, но, как бы там не случилось, свирепые когти потянулись к нему с небес, чтобы терзать, а не для спасения.
Теперь лемминги рассеялись по морской поверхности. То, что поначалу было колоннами, распалось, оставшиеся пловцы, отделенные друг от друга, тоже начинали выдыхаться, и все же они упрямо продолжали свое движение вперед, с тем же стремлением достичь невидимой цели.
Впереди них не было ничего. Они уносили себя в огромный - но не безграничный - мир, лишены ориентиров. Неумолимо побудительные мотивы гнали их туда. И если бы невидимый наблюдатель с мукой вопросил себя: "Из-за чего все это?", Ему мог бы прийти в голову и такой ответ: эти существа вовсе не стремились к какой-то определенной цели в будущем, а просто спасались от неотвязного страха, связанного с прошлым.
6. ЭРА МУТАНТОВ
Увидеть вселенную, и увидеть ее целиком... В этом нет ничего, присущего человеку, однако в то время могло казаться, что такой дар он унаследовал. В те дни Земле - или, точнее Ииннисфару, как мы будем называть ее впредь - не было присуще ничего, кроме бодрящего оптимизма. Земляне, после приема в Федерацию, быстро овладели галингвой, которая представлялась универсальным ключом ко всему.
Они поспешили в Галактику, странно уязвленные новыми силами. Уже было отмечено, что галактическая цивилизация достигла стадии стабильности, хотя ее ресурсы были неисчерпаемы, увы, про инициативы этого сказать нельзя.
Методы Самоподдерживающейся Войны сплели непрекращающийся узор причин и следствий, способный завести все культуры в мирах псевдоосмысленного существования. Так что, мистер Уиннисфер появился не в динамической системе, а в победоносном Краю Дремоты.
Результаты нетрудно было предвидеть.
На протяжении жизни следующих шестисот поколений обитатели Ииннисфара сосредотачивали в своих руках все больше и больше власти Мирными способами, или же способами, немногим лучшими, чем пиратство, они мостили свой путь к вершинам положения в галактике, руководствуясь не столько своим внутренним превосходством, сколько безразличием конкурентов. То была Эра Безмятежности, эра торжества Ииннисфара.
Но годы все шли, и по мере коммерческой борьбы понятия Ииннисфара постепенно подвергались модификации. Человек, наделенный силой, должен бояться своего же отношения к себе - это было как удар. Его метафизический взгляд на сущее был, конечно же, непрестанным объектом перемен, но тут настал ужасающий момент, когда он взглянул на себя в совершенно новом свете - и как на чужака, оказавшегося во вражеском окружении.
Весьма удачно, что следующий фрагмент случайно продемонстрирует нам, что, хотя вселенная и находилась в руках человека, это вовсе не означало, что человечность стала чем-то малозначительным и редким. Тем более, что всегда были существа, способные видеть, хотя и не наделенные лицами, способные понимать, хотя и не обладающие мозгом.
ГЕННЫЙ РОЙ
Это был один из тех несчастных случаев, которые, к счастью, могут случиться где угодно. Подводный траулер "Бартоломео" был на расстоянии четырехсот девяноста фатомов <один фатом - около ста восьмидесяти двух сантиметров>. От аквапорта Капверд, когда с двигателем начались неполадки. Я - не техник и потому не могу в точности передать их причины, в ядерных реакторах таких кораблей внутрь медленно вдвигаются урановые стержни, и, вероятно, механизм, распределяющий уже ненужные стержни по контейнерам, на линию, вместо того, чтобы воспользоваться ручным дистанционным управлением и попытаться с его помощью устранить неполадку, старший механик, человек по имени Же Регард, лично отправился чинить механизм. Когда он пробирался через инспекционные люки, то сбил одно из креплений своего защитного костюма и не заметил этого. Регарду удалось без труда привести в порядок механизм подачи стержней, но он затратил много сил, выбираясь назад, да еще получив дозу близкую к смертельной в почки.
На "Бартоломео" врача не было. Тотчас же было передано обращенное ко всем сообщение с просьбой о помощи.
Я уже сказал, что я - не техник, я также - не философ. И все же я могу видеть в этом тривиальном эпизоде, положившем начало многим векам неустойчивости, зачатки всех великих изменений, источником которых послужили эти крайне незначительные события.
В центре древних, подвижных песков пустыни Сара притаилось плато Ахаггари, подобно лайнеру в неспокойном море грудью разрезающее волны дюн. На краю плато высился Варбе Варбер, Институт Медицинской Медитации, древнее и изысканное здание в величественном стиле пятьдесят первой эпохи, такое же мощное, как Храмы Ангкора, такое же стойкое, как Лунный Мемориал. Устроившись среди пальм, одаряющих тенью широкие мощные аллеи, Варбе Варбер вознес свои башни и верхние этажи над деревьями, изучая могучий континент, на котором расположился - совсем как его оккупанты, медики, что изучают внутреннее строение тела, глубинные континенты человека.
Геранд Гирес, то и дело промокая шелковым платочком лоб, стоял возле главной лестницы института и ждал. Аэролет, доставивший его, остался немного в стороне, на столике. Он терпеливо ждал на раскаленном камне, хотя и считался гордецом, но никому из мирки не было дозволено находиться в Варбе Варбере.
Наконец на верхней площадке широкой лестницы показалась фигура, которую и намеревался дождаться Геранд. Это была его жена, Киро. Она оглянулась, словно предлагая кому-то попрощаться, стоящему позади нее, и начала спускаться по ступенькам. И снова, как и в каждый раз, когда он поджидал здесь свою жену, Геранд подумал о том, какая же сила заставляет Киро сбегать по ступеням, оставляя позади монастырское уединение Варбе Варбера и возвращаясь во внешний мир. Пока он наблюдал за ней с любовью и тревогой, ее опущенные плечи распрямились, Киро подняла голову и ускорила шаг. И в тоже мгновение, как она заметила поджидающего Геранда, в ее глазах появилось то знакомое выражение нескрываемого веселья, с которым она взирала как на жизнь, так и на собственного мужа.
- У меня такое чувство, словно я не видела тебя уже несколько недель, - прошептала Киро, обняв мужа и поцеловав его в губы.
- Несколько недель и выходит, - возразил он.
- В самом деле? - игриво поинтересовалась Киро. - Никогда бы не подумала, что прошло столько времени!
Геранд подхватил ее под руку и отвел к поджидающему аэромобилю, имеющему форму массивного трехгранника. Месяц медитации, который Киро, будучи медиком, должна была проходить ежегодно, несомненно оказал на нее благотворное влияние, базирующееся на системах высшего "эго", методы Варбе Варбера были направлены на телесное и духовное восстановление сил всемирного медицинского братства. Киро выглядела помолодевшей и более полной жизни, чем обычно, Геранд в очередной раз сказал себе, что за все шесть лет супружества, жена черпала в нем гораздо меньше энергии, чем в высшей эге, но было бы неразумно надеяться на какие-либо изменения в этой области.