Галаор вышел на берег. Рядом со своей одеждой он увидел штандарт Гаулы, свой лук, свой колчан со стрелами, украшенными яркими перьями. Чей-то голос произнес: «Галаор, та, что только что убежала, – Брунильда». Около речки он увидел двух всадников на огромных конях. Один из коней пил воду.
– Негодяи! Я научу вас правилам гостеприимства! – крикнул Галаор, хватаясь за оружие. Дон Неморосо пришпорил коня и помешал Галаору: мощным ударом сапога в грудь отбросил обратно в воду. НЕМОРОСО: Жаждешь отыскать Брунильду? Тревожишься за Оливероса? Тогда не забывай о хороших манерах, которым научил тебя твой отец. Я тоже любил грациозную Валерию, а ты пронзил ей шею стрелой. Ты должен возместить нам эту утрату, добыв Верблеопардатиса.
ГАЛАОР (из воды): Кого?!
НЕМОРОСО: Верблеопардатиса. Император Комодо, сын великого Марка Антония, однажды в цирке убил одного такого. Комодо был такой же свирепый и кровожадный, как ты: на потеху римским плебеям он убивал в цирке страусов и крокодилов, кабанов и разных слонов. Он убил множество тигров, львов… и Верблеопардатиса. Но ты должен доставить его мне живым. Если добудешь для нас это чудо – Брунильда и Оливерос твои.
ГАЛАОР: Но какой он? И где его искать?
ГРИМАЛЬДИ (сидя на лошади, что пила изреки): Мы не имели удовольствия рассмотреть его вблизи. Но знаем по слухам, что Верблеопардатис огромен, как сторожевая башня, что шея у него толстая и мощная, как таран. У него маленькие рожки и пятнистая шкура, как у леопарда, но по виду он больше похож на верблюда… Он не поддается приручению, но робок и беззлобен, а потому не опасен. У него красивый бег, длинный пурпурный язык. Он нем как рыба… Чтоб красавицу добыть, надо море переплыть.
ГАЛАОР (в отчаянии и ярости): Еще и море нужно переплыть?!
ГРИМАЛЬДИ: Ну-у! Не надо понимать буквально. Мы знаем, что у Меняющего Обличья в его удивительных садах есть живой Верблеопардатис.
ГАЛАОР (возмущенно): Вы хотите, чтобы я его украл?!
НЕМОРОСО (смеясь): Ну, если он захочет одолжить его тебе…
ГРИМАЛЬДИ: Совесть пусть тебя не мучает: всем известно, что Меняющий Обличья – беспощадный убийца и грабитель.
ГАЛАОР: Куда нужно идти?
ГРИМАЛЬДИ: Да тут недалеко. На восток.
Старушка и зайцы
Галаор взял с собой двух коней. Он скакал без передышки, меняя их, и за несколько дней преодолел расстояние до владений Меняющего обличья. Без преданного друга Оливероса ему было тоскливо и одиноко. Ехать оставалось совсем недолго, он очень устал и завернул в придорожный трактир. Галаор уже заканчивал трапезу – ему подали зайца в белом вине, – когда к столу подошла приятная старушка.
СТАРУШКА: Юноша, не приближайтесь к садам Меняющего обличья. Уже многие пытались сделать это… Сколько их, хорошо вооруженных, отважных, проскакало туда на сильных лошадях, и ни один не вернулся…
ГАЛАОР: Они ехали за Верблеопардатисом, госпожа?
СТАРУШКА: Верб… Кем? Нет, я даже не знаю, что это такое. Им нужен был Ксанф.
ГАЛАОР: Ксанф?
СТАРУШКА: Да, Ксанф. Конь, который принадлежал когда-то одному старому солдату, которого я не знала и которого при жизни звали Ахиллесом… Не знаю, за что этому коню было даровано бессмертие, не знаю, какие феи научили его говорить человеческим языком и почему он принял решение замолчать навеки. Говорят, что Ксанф – сын ветра и сильных, прекрасных кобылиц. К тому же он огромный и рыжий.
ГАЛАОР: Нет, Ксанф мне не нужен.
СТАРУШКА: Я мало знаю те места, но предупреждаю: не труби в рог, который висит на каштане перед оградой сада. Он отравлен. И всякий, кто коснется его губами, падает замертво. Я свидетель тому. Для Меняющего обличья нет ничего святого. Он окружил свое жилище ловушками и капканами. Когда я была молода, я его видела: это великан с рыжей бородой. Ах, он имел очень привлекательную внешность! Он обладал такой необычной, странной улыбкой… А как тебя зовут?
ГАЛАОР: Галаор из Гаулы.
СТАРУШКА: А-а! Победитель страшного кабана! На этот раз тебе не удастся… не удастся…
Галаор заночевал на постоялом дворе. Но уснуть так и не смог: всю ночь ворочался и думал о великане с рыжей бородой и о ловушках, которые этот великан расставил для незваных гостей. Он понимал, что не сможет проникнуть в столь надежно защищенный сад. Понимал он также, что хитрость можно победить только хитростью, что против ловушек и уловок помогут только ловушки и уловки. Но какие именно? Он вспомнил Оливероса. Попытался представить, как поступил бы Оливерос, окажись он в таком положении. Но ничего не придумал, а только пришел к выводу, что необходимо как можно скорее раздобыть зверя с маленькими рожками и пурпурным языком. Лишь на минуту задремал он в ту нескончаемую ночь. Ему приснилась Брунильда: прекрасная и свежая, как спелое яблоко, беззаботно смеясь, как тогда на реке, скакала она верхом на пятнистой, словно шкура леопарда, сторожевой башне.