Он пнул дверь ногой, и вывалился в снег.
На крыше машины сидело странное существо. Какая-то помесь гориллы с медведем. Широкие мощные лапы оканчивались блестящими лезвиями.
— Держи, тварь! — исступленно закричал Немченко, всаживая в него пули.
Ему крупно повезло.
Животное прыгнуло, и последние выстрелы встретили его в воздухе. Одна из пуль вошла твари в глаз и снесла половину черепа. Вадим едва успел отскочить, когда тяжелая мертвая туша обрушилась на землю. Одно из лезвий пропороло ему штанину.
Ба-ах! Ба-ах! Пули вонзались в черную голову. Накладка пистолета больно ударила его по дрожащей руке. Немченко выкинул пустой магазин, перезарядил и, для верности, всадил в голову монстра еще полобоймы.
Руки его тряслись.
Только сейчас Немченко понял, насколько он и Дима были близки к смерти.
Шесть-шесть, — стиснув зубы, подумал Вадим. — Пока сравняли.
Сергей Ивлев
Геннадия они извлекли после получаса неимоверных усилий. Когда, наконец, они, обессиленные, повалились без сил в грязь, из тумана появилось привидение, очень смахивающее на девушку, одетую в белое, местами рваное платье. Появилось беззвучно. Просто материализовалось на краю могилы и все. Гарин, как всегда замечающий все раньше других, с перепуга, чуть не влепил в нее очередь из водомета.
Привидением оказалась Наташа, которую Сергей несколько раз видел на принесенных Максимом фотографиях. Настоящая Наташа, из плоти и крови, а не оживший, обретший внезапно плоть, дух. Ее била дрожь, вода стекала ручьями по волосам и мокрому платью, а лицо казалось вырезанным из куска мрамора, такое оно было неестественно белое, бескровное.
Следом за девушкой из тумана вынырнул молодой парень, как и представлялось Сергею, голый по пояс. Ему, очевидно, тоже было не особенно жарко.
— Присаживайтесь, — , радушно предложил Гарин.
Пока он довольно связно врал вновь прибывшим о истории своего появления на участке двести тринадцать, Сергей пристально рассматривал девушку. Ничего вроде особенного. Обычный замерзший человек… И никаких видимых следов распада на теле, словно и не пролежала она почти неделю на двухметровой глубине…
— Чт-т-то вы так на меня смотрите? — дрожа от холода, вдруг спросила Наташа, перехватив его взгляд.
— Ничего, — смущенно пожал плечами Сергей. — Жалею, что нет у нас с собой ничего теплого…
Виктор достал свою заветную фляжку.
— Кое-что есть, — сказал он, протягивая ее Наталье — Мой друг от красивых девушек немеет…
— Надо же, никаких повреждений — прошептал Сергею Гена, у которого после появления Андрея и Натальи даже боль в сломанной ноге прошла.
— И пьет, как человек, — понимающе кивнул Сергей. — Ай, да, Тензор…
2По Гарину их история выглядела так.
Они приехали помогать Андрею спасти заснувшую летаргическим сном любимую.
— Как думаешь, — шепнул Сергею Гарин, глядя, как девушка трясущимися губами делает очередной глоток, — она — нормальная?
— Кто знает, — так же шепотом ответил Сергей, поправляя водомет.
Что-то запиликало у Гарина в наушнике.
Оглянувшись на занятых друг другом молодоженов, он прижал пальцы к шее.
— Первый, — полушепотом сказал он. — Что?
— Докладывает второй. Четвертая группа не выходит на связь.
— Как долго?
— Около десяти минут.
Виктор в полголоса ругнулся.
— Запасные каналы? Телефоны, наконец?
— Молчат.
— Проверьте, — после недолгого раздумья сказал Гарин. — О результатах доложите. Как там, Вепрь, не объявился?
— Так ведь меньше часа прошло, — с обиженными интонациями ответил голос. — Едут они…
Меньше часа, подумал Сергей. А, кажется, будто пол жизни…
— Хорошо, — закончил Виктор, тоже вроде бы обескуражено, — Конец связи.
— Как нога? — посмотрел он на Геннадия.
Тот криво улыбнулся.
— Полагаешь, ушел Тензор? — спросил Сергей.
Гарин сплюнул.
— Да, — кивнул он. — Только понять не могу, как он мимо наших прорвался… Они же все оборотни…
— С ним были его оживленные, — напомнил Гена. — Никто не знает, на что они способны.
— А с Максимом что? — поинтересовался Сергей.
— Поскользил бы, черт! — не вытерпел Виктор. — Поднял бы задницу и нашел его…
— Ага, — кивнул Сергей. — А если Наталья увидит, как я в кому впадаю?… Или, не дай бог, Тензор объявится… Да и кроме того, надоело мне это кладбище, гребаное… Тошнит меня от него, а ты — скользить…
Вновь проснулся наушник рации.