— А зачем так? — ответил равнодушно мужчина. — Я хочу попросить прощения, но не для того, чтобы мириться, а для того, чтобы достойно расстаться. Пройдёт время, и ты сама меня поймёшь и наверное простишь.
— Расстаться достойно? Четыре года на помойку и разойтись из-за этой страшилы, с которой тебе пришлось трахаться во имя фирмы?!
— Кира, замолчи! Ты ничего не знаешь. Я не хочу обсуждать с тобой мое отношение к Кате! — Жданов уже напрягся и повысил голос на бывшую невесту.
— А что такое? Или ты действительно лег с ней в постель по доброй воле? Не смеши меня, Жданов! Ты не способен на глубокомыслие! Я видела инструкцию твоего дружка. Этакий Эмиль Золя местного розлива. Он бы начал писать романы, что ли?! Тем более сейчас, когда кроме крохотных дивидендов от акций, ему больше не на что рассчитывать!
— Кира! — снова прикрикнул Жданов.
— Что Кира? Кого ты представлял, когда ложился с ней в постель? Сколько таблеток виагры выпил перед этим? Это тебя от передозировки так накрыло, что ты потом не мог спать со мной? Или ты стал импотентом после ночи любви с нашим динозавром? — Слезы Воропаевой резко перешли в нервный хохот, она вся покраснела и, придя в неистовство, швырнула в Андрея статуэтку, стоящую на тумбочке.
— Блять, ты чертова истеричка! — выплюнул Жданов. Ему так и не удалось увернуться от «снаряда» невесты, и из рассеченной брови уже медленно струилась кровь.
— А ты, ты — импотент! — в грозном отчаянии прошипела Кира. — Я ненавижу тебя! Хочу, чтобы ты сдох, как подзаборная собака! Ты на самом деле не представляешь себе, насколько ты жалкое, безродное ничтожество!
Повисла напряженная пауза, пропитанная вибрирующей злобой, которая тут же заполнилась громкими рыданиями девушки. Андрей подошёл к ней и обнял за плечи. Ноги ее подкосились и она резко рухнула вниз, осев на диван. Жданов опустился рядом, продолжая поглаживать ее по трясущимся рукам.
— Ты любишь ее? — прошептала Кира, срываясь на новые всхлипы.
— Люблю, Кир. Прости меня, но я правда ее люблю. Мне никто кроме нее не нужен. Я мог бы сейчас тебе соврать, но не хочу, — Андрей прикоснулся едва уловимым поцелуем к руке бывшей невесты и вышел за дверь. Он еще долго не решался уйти, слыша в квартире сдавленные рыдания, но был уверен, что поступает правильно, ведь он любит Катю и хочет быть с ней. И больше никакой лжи…
========== Глава 10. ==========
POV Андрей Жданов
В этот день я ходил, как в воду опущенный. Разговор с Кирой меня морально подкосил, казалось, больше, чем злость отца, непонимание матери и язвительные подколки Воропаева. Все-таки было время, когда я любил ее. Не так, конечно, как я люблю Катю, но тогда мне казалось, что это была любовь. Только вот сейчас я понимаю, что та страсть и яркая эмоциональная вспышка, основанная на физическом желании, не имеет ничего общего с истинной любовью. Только встретив мою Катю, я понял, что любить это не брать, а отдавать, желать для объекта любви абсолютного счастья и быть готовым, что вам не суждено разделить это счастье вместе. Смогу ли я видеть Катю с другим мужчиной? — Наверное нет, но если этот мужчина сделает ее счастливой и она его искренне полюбит, то я не стану мешать, хоть и в моем сердце до сих пор теплится надежда, что Катя простит меня и поверит в мои чувства. А Кира… Любит ли она меня? Спросили бы меня полгода назад, я бы без доли сомнения ответил, что безусловно любит, но сейчас я не уверен. Как можно любить и желать человеку зла, пусть он и не может ответить тебе взаимностью? Ее любовь похожа на болезнь, на одержимость. Рядом с ней я чувствую себя пациентом психиатрической клиники под пристальным контролем врача. Она всегда панически боялась нашего расставания до такой степени, что перекрыла мне кислород еще в самом начале наших отношений, когда я ещё был в нее влюблен и кристально чист. Измены начались потом, не помню уже после какого очередного скандала я отправился в клуб и… Нет, я не в коем случае себя не оправдываю, я все равно чувствую вину перед этой женщиной, но уверен, что я поступаю правильно и Кира однажды меня простит.
***
В аэропорту Шарм-Эль-Шейха было душно и многолюдно. Из-за сильной жары кондиционеры не справлялись, а горячее солнце нещадно палило своими лучами местных жителей, уже к нему привыкших, и бедных многочисленных туристов из разных уголков мира. Некоторые из них уже предельно изнывали от мучительного зноя. В основном это были уезжающие. Вновь прибывшие, напротив, наслаждались летним теплом, отогреваясь от снега и мороза, что по большей части царили в их родных странах в конце февраля.
— Ну и жара. А я так надеялась переодеться, — проговорила Катя, тяжело вздохнув. Ее многострадальный чемодан снова нашел себе приключений и по ошибке улетел в Абу даби. Катя чуть не заплакала, узнав об этом. Она только сейчас осознала, что оказалась в чужой стране, одна, без малейшего представления о том, что ей придётся делать и с кем работать, да еще и без возможности переодеться в льняную юбку и лёгкую блузку, что сшила не так давно для нее мама. В ее наглухо застегнутом, длинном шерстяном платье было нечем дышать, а голову уже обдавала тупая, тяжёлая боль. Хорошо хоть в самолёте ей повезло с попутчиком, а то бы она просто не пережила бы этот полет.
Когда она заняла свое место в салоне, у иллюминатора уже сидел приятный молодой человек лет тридцати. Он сразу же улыбнулся Кате и предложил поменяться местами. Девушка не поняла его мотива и смотрела несколько секунд на соседа растерянным взглядом. Так и завязалась их беседа. Мужчина пояснил, что раз уж они улетают днем, то наверняка она хотела бы посмотреть в иллюминатор на завораживающий пейзаж за окном, на что Катерина призналась в своем паническом страхе полетов. В процессе разговора девушка немного расслабилась и абстрагировалась от внутреннего мандража. Давид, так звали мужчину, рассказал, что летит в Египет отдыхать, а дальше их разговор заиграл совершенно новыми красками, когда выяснилось, что его фамилия Полянский, и он приходится родным братом Германа, их партнера по бизнесу из «7even group». В отличие от брата и отца, Давид пошел в жизни по другому пути — он стал врачом. Он поведал Кате, что не так давно получил диплом хирурга и закончил интернатуру. Отец не раз пытался привлечь сына в семейный бизнес, но Давид был непреклонен. Он жил своей профессией, а медицина стала его призванием и смыслом. Впервые за последние восемь лет он решил взять отпуск, чтобы поехать отдохнуть к морю и солнцу, потому как понимал, что он тоже живой человек, нуждающийся в натуральной порции витамина D. Весь полет он рассказывал невероятные истории из жизни врачей, пациентов, очень тонко шутил, чем то и дело вызывал на лице Катерины улыбку. Внешне Давид был очень похож на брата: те же красивые голубые глаза, обрамленные тёмными густыми ресницами, те же благородные черты лица, только вот волосы были светлыми и слегка вьющимися.
Когда самолет приземлился, они вместе отправились получать багаж, а когда выяснилось, что Катин чемодан улетел по ошибке в другую страну, мужчина решил остаться с девушкой, чтобы вместе подумать, что ей теперь делать.
— Кать, ну дело поправимое, ты можешь купить себе здесь пару платьев, а потом твой чемодан обязательно вернётся, ты же написала заявление, — ободряющим голосом говорил Давид. — Здесь наверняка есть много магазинчиков с женской одеждой на любой вкус и кошелёк, но я советую тебе выбрать что-нибудь поскромнее, все-таки мы в мусульманской стране.
Катя растерянно смотрела на него и не верила своим ушам, неужели он не видит, что она и так выглядит, как монашка, и неужели его совершенно не смущает ее внешность. В первые дни в Зималетто только ленивый над ней не потешался, это уже потом все свыклись с ее специфичной наружностью.
Между тем ей было уже давно пора связаться с Денисом, но она неосознанно оттягивала этот момент. То ли имя вызывало у нее неприятные ассоциации из прошлого, то ли страх оказаться бесполезной здесь — ведь она ничего не смыслила в сфере связей с общественностью.