— Да я всегда готов за тебя постоять, ты же знаешь, но с кем бодаться-то? Девчонка совсем. Я бы копнул под нее, если надо, но что-то мне подсказывает не обошлось там без любовных дел. А я уж, поверь, такие вещи за версту чую.
— Ты знаешь, я тоже об этом подумал. Не стал бы Андрей отдавать компанию совершенно чужому человеку. Вероятно у них что-то есть с этой Катей.
— Вот, а я тебе что говорю. Катя-Катерина значит. Так вы, наоборот, ее к себе поближе держите. Жени на ней сына и дело с концом. А потом и развестись недолго — дело то молодое. Не сошлись характерами, как вариант.
Павел ничего не ответил, только с улыбкой покачал головой. Что-то ему подсказывало, что Катя не собиралась присваивать их фирму. Ведь она представила им реальный отчёт, открыла все карты. Если бы она была аферисткой, она бы нашла способ обвести их всех вокруг пальца, предварительно усыпив бдительность.
— Может ты и прав, но чего я действительно не хочу, так это оставлять Андрея руководить фирмой. Вообще пусть ноги его не будет на пороге Зималетто, — произнес с горечью Павел, и резко отвернулся к окну, скрывая дрожащие губы.
— А это ты, Паша, зря. Он твой единственный сын в первую очередь. Это не просто наёмный работник. А если ты потеряешь его, локти потом сам же будешь кусать. Ты подумай.
Жданов ничего не ответил, продолжая смотреть, как за окном сияет на солнце февральский снег.
— А вообще, надо нам с тобой другой бизнес открыть. Поспокойнее, что ли. Ну знаешь там… чипсы или сырки глазированные, конфеты какие-нибудь, — сказал Хасанов смеясь. Он встал с кресла и протянул другу руку на прощание.
***
В конференц-зале собрались в 10. Стол в переговорной невольно разделился на две группировки. С одной стороны восседали Кира, Марго, Воропаев и юристы по гражданскому и уголовному праву. С другой Катя, Зорькин, Андрей с Романом и два адвоката-пройдохи Борис&Борис. Павел Олегович сидел во главе стола, бросая сочувствующие взгляды на Киру и тяжёлые, осуждающие на сына. На Пушкарёву он почти не смотрел, ограничившись лишь скупым рукопожатием при встрече.
— Итак, господа, я просмотрел отчёты по Никамоде. Стоит отметить, что бухгалтерия велась прозрачно. Мне всё предельно ясно. Цифры впечатляющие. Только мне непонятно одно — зачем вам увеличивать капитал Никамоды, если вы утверждаете, что не собираетесь присваивать себе компанию Зималетто? — Жданов повернулся к Кате, смерив девушку холодным взглядом.
— Павел Олегович, мы действительно готовы вернуть Зималетто по первому требованию, но вы тоже должны понять, что как только компания выйдет из-под залога, кредиторы атакуют вас и вы будете вынуждены начать распродавать активы. Вот вам моя финансовая оценка. — к всеобщему удивлению Пушкарёва не только не стушевалась, держась твёрдо и уверенно, но и смотрела на всех горделиво и надменно. Жданов-старший нахмурился и стал о чем-то долго перешептываться с Генрихом Федоровичем Каменским — юристом Зималетто.
— Господа, я вынужден признать, что Екатерина Валерьевна права. Их действия с Андреем Павловичем были единственно верными в подобной ситуации, — резюмировал Каменский. Маргарита Рудольфовна вызывающе хмыкнула, а Кира принялась яростно пожирать Катерину глазами.
— И что, мы должны просто так ждать, пока фирма расплатится с долгами, осознавая, что мы все находимся на крючке у этой аферистки? — прошипела Воропаева, нервно хохотнув.
— Если у вас есть предложения, Кира Юрьевна, я вас с удовольствием послушаю. Иметь с вами дело я не хочу, а уж тем более вытаскивать вашу компанию из долгов, — огрызнулась Катя.
— Да как ты смеешь?! — хрипнула Воропаева, придя в бешенство от такой дерзости.
— Смею. Хотя бы потому, что понимаю о чем идёт речь. Вы же, госпожа Воропаева, совершенно бесполезны в этом вопросе, — Пушкарёва смотрела на нее холодным, трезвым взглядом, была спокойна и непробиваема, чем заставила Киру прийти в неистовую ярость.
— Кира, успокойся, пожалуйста. Сейчас не время для эмоций. Мы должны сосредоточиться на проблеме. Если Екатерина Валерьевна готова с нами сотрудничать, мы должны только поблагодарить ее за это. — Екатерина Валерьевна, я буду вынужден просить вас оставить доверенность на мое имя на управление Никамодой, — экс-президент дипломатично подвёл к самому главному.
— Конечно, Павел Олегович. Я еще вчера была готова это сделать.
— Екатерина Валерьевна упустила один пункт. Но это, скорее, по незнанию. Для экономиста это простительно, — пояснил Каменский.
— И вы ей верите? Да она же лживая преступница! — крикнула Кира, игнорируя, успокаивающие поглаживания Марго.
— Павел Олегович, у меня есть условие. Так уж получилось, что я сейчас в той позиции, что могу себе это позволить…
— Мы вас слушаем… — вкрадчиво, но с подозрением ответил Жданов.
— Не бойтесь, денег требовать я не буду. Я требую к себе уважения. Хотя для вас проще откупиться деньгами, чем вести себя, как цивилизованные люди, — едко процедила Катя. Андрей с удивлением посмотрел на нее, не веря, что это говорит его некогда тихая и кроткая Катерина.
— Может нам еще всем в ножки вам упасть с вашим женихом? — противно рассмеялся Воропаев.
— Саша, перестань! — бросил с раздражением Павел. — Да, разумеется, Екатерина Валерьевна. Мы будем вам очень признательны за содействие в таком непростом вопросе, и я вас уверяю, что отношение к вам отныне будет подобающим.— Катя надменно улыбнулась и погрузилась в изучение текста доверенности, которую ей подвинул Каменский.
========== Глава 7. ==========
POV Андрей Жданов
Она изменилась и причина этих изменений только я. Я виноват. Теперь, когда все карты раскрыты, а первые часы осознания моего провала истекли, я всё понял и сейчас, сидя перед ней, такой далёкой и чужой, скупо и односложно отвечающей акционерам, я стараюсь это принять, разложить по полочкам. Так странно… Вероятно человеку полезны такие встряски, поскольку постоянное пребывание в зоне комфорта мешает думать, размеренно ведя по накатанной дорожке обыденности. Я никогда раньше не был склонен к рефлексии, а теперь, напротив, погружаюсь в свои мысли, анализирую поступки, стараюсь отбросить эмоции и смотреть здраво на мир. Кто знает, не случись со мной вся эта история, я и дальше продолжал бы жить с повязкой на глазах, игнорируя очевидное.
Катя меня изменила. Любовь к этой женщине помогла мне увидеть мир с другого угла, отделить зерна от плевел. Я ничего уже не смогу исправить в прошлом, но будущее целиком и полностью в моих руках. Может быть Катя пришла в мою жизнь, чтобы донести до меня эти простые, но такие важные истины, которые я не понимал, либо настойчиво игнорировал. Но мне хотелось бы, чтобы ее роль на этом не заканчивалась. Я хочу, чтобы она была со мной всегда, чтобы мы прошли наш путь вместе рука об руку. Я люблю ее, даже когда она бросает на меня свой ледяной взгляд, полный пренебрежения и пустоты. Кажется, на что тут можно надеяться? — Но я надеюсь… Dum spiro spero. Да будет так.
***
— Андрей Павлович, а вы не хотите высказаться? Всё-таки вы действующий президент компании, — обратился к Жданову Роберт Генрихович, чем вывел его из раздумий.
— Андрей Павлович… — хрипло с протестом проговорил Павел, задыхаясь от нахлынувшего на него возмущения, — Он больше не президент! Со вчерашнего дня я отстранил его от управления компанией. И мне совершенно не интересно его мнение. Его профессиональные качества представлены на лицо вот в этом отчёте — мужчина демонстративно швырнул вчерашний реальный доклад на середину стола, сел и тут же сник, устало потирая воспаленные глаза.
— Паша, тебе плохо? — воскликнула Марагарита и тут же кинулась к мужу.
— Ничего, пройдёт. — бросил тот, сделав жадный глоток воды.
— Пап, я действительно могу объяснить, почему и ради чего я это сделал. У нас с Катей есть чёткая стратегия, и если вы будете ей следовать, то фирма вскоре расплатится с долгами и…