— Замолчи, Андрюша, тебе же сказали! Твой отец не желает тебя слушать. Впрочем, я тоже. Ты настолько показательно продемонстрировал свою никчёмность, что права голоса здесь ты больше не имеешь, — вклинился Воропаев, вальяжно откинувшись на спинку стула.
— Заткнись, я здесь пока акционер! — повысил голос Андрей.
— Правильно. Пока! Ты пока акционер, но я бы на месте твоего отца задумался над этим. Заслужил ли ты эти акции? Или может быть выставить их на торги? Ах, да, я забыл. Компания то нам не принадлежит, — едко усмехнулся Александр, переводя взгляд с Андрея на старшего Жданова.
— Так, не устраивайте здесь балаган! — отчеканил последний раздражденным тоном. — Роберт Генрихович, Андрей Павлович к фирме больше отношения не имеет. Я намерен официально лишить его пакета акций и ежемесячных бонусных выплат.
— Я против! — воскликнула Кира. — Андрей имеет такие же права на акции, как и все мы. Он ваш сын! Мы просто должны полгода потерпеть эту мошенницу и все образуется.
— Кира, я учредитель этой компании и я буду решать, кто будет иметь к ней отношение. — ответил Павел. — И, пожалуйста, настоятельно рекомендую тебе не употреблять такие слова по отношению к Екатерине Валерьевне. Мы уже это, кажется, обсуждали. — он говорил тихо, но голос был твёрдым, а взгляд колючим. Под этим взглядом даже Марго не посмела ничего сказать против, а несостоявшаяся невестка лишь негодующе хмыкнула, отвернувшись к окну.
— Не старайся, сестрёнка! Жданов этого не оценит. Он неблагодарная и малодушная личность. Ему масло на голову лей, а он будет думать, что это вода. Он ничего и никого не ценит. Неужели ты не замечаешь очевидного?! — натянуто смеясь произнес Воропаев. Кира с Маргаритой тут же вспыхнули, пытаясь что-то возразить, чтобы его осадить, а сам Андрей уже сжал кулаки, будучи готовым броситься на Сашу, но вдруг замер. Он увидел взгляд Кати. Она смотрела на Александра одобряюще, как бы соглашаясь. Младший Жданов обессиленно выдохнул, не произнеся ни слова, и потянулся к бутылке с водой.
— Мы сейчас не об этом. Мы, наконец, должны подписать доверенность и обсудить курс действий на ближайшие полгода. — строго сказал Павел, поднявшись с места.— Екатерина Валерьевна, вы готовы подписать верный вариант?
— Конечно, Павел Олегович. Давайте закончим с этим, и я бы хотела уйти. — ответила Катя и с готовностью взяла авторучку.
— Да, разумеется. Обсуждение стратегии выхода из кризиса я бы хотел провести в узком кругу. Только Роберт Генрихович и акционеры. За исключением Андрея Жданова. Этот человек может быть свободен.
— Паша, ну в самом деле! Перестань! Андрюша наш сын. Да и к тому же, я хотела бы обсудить отмену свадьбы. Ведь все уже почти готово. — слова Марго привели Андрея в бешенство. Если отец был зол и намеренно кусал его своими колкими фразами, то мать даже не понимала, в каком состоянии ее сын сейчас находится. Какие разговоры о свадьбе могут быть, когда всё вокруг рухнуло, он, Андрей, сидит на пепелище своей жизни, а ему твердят о какой-то женитьбе.
— Да не хочу я говорить ни о какой свадьбе! Мы с Кирой расстались, и ты прекрасно знаешь почему! Я ее не люблю и не хочу на ней жениться! — взревел младший Жданов и, подобно отцу, швырнул папки с бумагами на середину стола. В его глазах уже блестели слёзы, а вспотевшие дрожащие руки не могли расслабить тугой галстук. Кира после его слов резко побледнела. Ее красные глаза приняли болезненный вид, и из них мгновенно хлынули крупные слезы.
— Пошел к черту! — выплюнула она в ярости и, резко вскочив, выбежала из конференц-зала.
— Хватит, Андрей! Ты ведёшь себя безответственно. Это тебе не игрушки. Было потрачено столько средств, проделана грандиозная работа по подготовке, пресса в курсе. Что люди скажут? — Маргарита встала и направилась вслед за Воропаевой.
— Мне плевать, что они скажут, — с трудом выдавил из себя мужчина, медленно сходя с ума. Губы не слушались его, воздуха катастрофически не хватало. Он ловил его ртом, как рыба на берегу, которая уже приняла свою участь, но рефлекторно продолжает бороться за жизнь.
— Ну, конечно, кто бы сомневался, — ядовито пропел Воропаев.
Павел бросил на сына презрительный взгляд и молча подошёл к Пушкарёвой.
— Катя, вы закончили?
— Да, Павел Олегович. Я еще раз заверяю вас, что не буду ставить препоны Зималетто. Я намерена заниматься своими делами, но буду на связи. — она протянула Жданову доверенность и встала из-за стола.
— Спасибо, Екатерина Валерьевна. — он одобрительно кивнул и пожал девушке руку. — Все могут быть свободны. Саша, через час я жду тебя и Киру в своем кабинете.
Адвокаты Зималетто и Никамоды, о чем-то перешептываясь, покинули переговорную, Катя тоже увлекла Зорькина к двери и сухо попрощалась с оставшимися. Старший Жданов сгреб в расхристанную охапку документы со стола и, полностью игнорируя присутствие сына, направился в президентский кабинет.
— Так Пушкарёва, пойдем быстрее, пока меня Вика не увидела. Как ты работала здесь столько времени? Я и часа бы не выдержал. Какой-то гадюшник! — Коля шел быстрым шагом и тянул Катерину к лифту.
— Коль, ты иди. Я еще задержусь. — сказала она несмело, растерянно оглядываясь по сторонам.
— Зачем, Пушкарёва? Тебе мало было этих баталий?
— Я кажется паспорт забыла в конференц-зале.
— А голову ты не забыла?
— Голова на месте. Коль, ты езжай домой. Я еще с девочками хочу поболтать.
— Как скажешь. А я, пожалуй, поеду. А то котлетки тети Лены куда лучше Викиных оплеух.
***
Андрей остался в конференц-зале, глядя в одну точку. Он резким движением снял очки и спрятал лицо за дрожащими ладонями. Он уже почти ничего не чувствовал, и от этого было не по себе. Так ощущает себя сломленный человек. Он сначала чувствует боль — сильную, резкую, свербящую, а потом приходит пустота. В этой пустоте Андрей сейчас тонул, совершенно потеряв ориентиры.
Вдруг дверь переговорной приоткрылась и кто-то вошёл. Жданов раздражённо вздохнул. Говорить ни с кем он сейчас не мог и не хотел. Убрав ладони от лица, он невольно ахнул. Перед ним стояла Катя, пристально глядя на него. Она едва коснулась его плеча и несмело погладила по руке. Жданов вскочил со своего места и резко ее обнял.
Он прижимал ее к себе с такой силой, будто она была его единственным спасением. Предательские слезы едко щипали глаза. Андрей пытался их незаметно смахнуть, но они тут же появлялись снова. Катя не отталкивала его, невесомо гладя по голове, отчего ему становилось легче. Ее запах обволакивал все пространство в конференц-зале, вытесняя тяжёлое напряжение. Андрей горячо прижимался к ней, покрывая голову, виски, лицо девушки хаотичными поцелуями, и вот они — долгожданные губы. Он затаил дыхание и замер в предвкушении, как наркоман, стремящийся скорее получить необходимую дозу, и уже почти ощутил желанный поцелуй на вкус, но вдруг почувствовал на своих губах ее холодную ладонь.
— Нет, — твёрдо сказала Катя и отстранилась от мужчины.
========== Глава 8. ==========
POV Андрей Жданов
Я раньше думал, что такое бывает только в кино. В слезливых мелодрамах про любовь, где под проникновенную музыку герои жадно целуют друг друга с закрытыми глазами и с драматическими физиономиями. Сейчас же я сам был тем лирическим персонажем. Простите за пафос, просто не знаю, как описать свои чувства, что родились во мне вопреки моей воле. Я полностью растворился в Кате, принимая каждое ее невинное прикосновение, как пронизывающий разряд, отзывающийся тягучей сладостью в паху. Эти прикосновения были полностью лишены какой-то эротической подоплёки, но я возбуждался. Я хотел ее каждой клеточкой своего тела, а отпустить ее было подобно смерти. Казалось, если эта женщина скажет мне — «иди и убей!» — я пойду и сделаю это. Это и все, что она попросит. Такая одержимость меня пугала и подстегивала одновременно. Должен признаться, до Кати у меня было много женщин. Очень много, но далеко не с каждой из них я получал удовольствие. Да, я достигал чисто биологического пика, физиология и не более, но только с ней каждый сантиметр моего тела трепетал в неистовой жажде получить свое. Откуда в этой скромной и неприметной девочке столько секса? Это дикое вожделение отключало мозги напрочь, заставляя полностью идти на поводу у инстинктов, но вот между нами встала ее ледяная ладонь и она снова говорит мне «нет».