Долго расклеиваться Елена Владимировна себе не дала — десять минут на истерикотерапию и всё, умываться холодной водой, пить кофе и за дело. Вооружившись книгами по начальной магии, экономическим и физическим Атласами, она расположилась на своей большой кровати. Начав с магии, Елена Владимировна крепко зажмурилась, желая сама себе не воспринимать написанное как сказки или фэнтези. Выдохнула, открыла сначала первую страницу книги, потом глаза.
Такой способ медитации — так себе, косячно работает.
Елена Владимировна не была бог весть каким специалистом в технике, но представляла в целом, каким образом работает фотографическая аппаратура, что обязательно должен быть некий накопитель, где сохраняются кадры. В местных магических аппаратах такую функцию выполняли кристаллы астары, похожие на горный хрусталь. Их вкладывали в специальные зажимы в коробке, закрывали коробку и — вуаля! — мало того, что в чертовой машинке появляется заряд для работы, так еще место для хранения информации. Просмотреть кадры можно переносом кристалла астары в специальную шкатулку. Информацию об этом Елена Владимировна почерпнула из ящеролюдских рекламных журналов в библиотеке. Наряду с лахримами и неримами именно ящеролюды являлись основными двигателями прогресса в Мире, поскольку своей магии у них были крохи, но они тонко чувствовали механизмы. Их длинные пальцы с утолщением на последней фаланге могли отследить малейшие сбои в работе магомобиля, лишь слегка дотронувшись до него.
Там же в журнале Елена Владимировна нашла информацию о запуске “крылана” — некого магического гибрида дирижабля, самолёта и корабля. Этот “крылан” новое слово в технике, до него были только дирижабли, а теперь вот придумали такого монстра. Полюбовавшись на фотографию крылана, рассекающего облака, Елена Владимировна вновь вернулась к изучению фотомагических аппаратов, видов кристаллов к ним, а также их сравнительную стоимость. Сразу после библиотеки, Елена Владимировна отправилась в лавку, указанную в рекламе. Решив, что много кристаллов покупать пока не стоит, но всё же уступив хитрому ящеру за прилавком, нахваливавшему свой товар, она купила дюжину кристаллов на пять часов каждый и новый фотомагический аппарат, за который она заплатила (крепко зажмурившись) картой безналичной оплаты Альфарского банка. В душе она надеялась, что денег на карте не хватит, она извинится и уйдёт. Но нет, хватила на всё, даже на сумку из крепкой кожи для ношения фотика. Жаба в душе Елены Владимировны обливаясь слезами душила её, но недодушила, ибо желание обладать этим чудом техники оказалось сильнее.
На следующий день Елена Владимировна взяла с собой новый фотомаг и направилась на прогулку по городу.
Родной Город Елены Владимировны и Город в этом Мире были в некоторой степени схожи, только здесь иной раз вместо современных стеклянных ЖК или серии одинаковых пятиэтажек, оказывался интересный в архитектуре особнячок или скверик. А вот центры были гораздо больше похожи, может потому, что старинной архитектуры там сохранилось не в пример больше.
Небольшой парк оказался совершенно неухоженным, скульптурные композиции, ранее украшавшие его, перестали быть белыми, а кое-где и вовсе мхом поросли. Отбросив нехорошие предчувствия, дежавю и прочие дурацкие мысли, Ева ворошила опавшие листья крепкими ботинками с металлическими нашлёпками, вдыхала горьковато-сладкий запах запустения и с упоением щелкала кадр за кадром — это место было прекрасным.
Заброшенное здание Ева увидела не сразу, оно основательно поросло вьюном. Скажем так — она его скорей почувствовала. С маниакальной настойчивостью самоубийцы, она пошла в направлении благородных руин, предполагая, что они будут действительно благородными.
На взгляд Елены Владимировны — это был обычный барский дом, переживший и барина, и школу, и дом престарелых, и даже казино. А теперь потёкший крышей, потерявший стёкла и рамы окон, с провалившимся полом. Вся былая роскошь превратилась в грязные тряпки, черные пятна плесени, выстояли одни лишь стены. Но если сделать поправочку на мир, то скорей всего настолько бурной жизни у этого дома не было и он сгнил сам по себе, всеми забытый и заброшенный.
— Щёлк-щёлк-щёлк! — кадры были один другого великолепнее.