Выбрать главу

— Тут так и нет некроманта! — сквозь зубы сообщил он почти не к месту, перенаправив вектор злости на Городское Полицейское Управление, которому наплевать на расследование убийств Третьим отделением. Другое его поведение выглядело бы неприличным — за девицей ухаживать он не собирался и не собирается.

— А что, из другого отделения некроманта на прокат не дают? — наивно спросила Ева, которая запустила передачу информации на кристаллах и сейчас, как маленькая, игралась с блестящей ручкой.

— Это как? — не понял даймон.

“Кверху каком!” — подумала Елена Владимировна, однако вслух как всегда произнесла совершенно другое:

— Просто в моём понимании действие представителя КДВД должно распространяться на весь город, а не только на это забытое богами Третье отделение. Кстати, можете употребить своё влияние и на то, чтоб тут хоть сделали уборку, если не могут сделать ремонт. А если намекнуть мэру о том, какое тут убожество, то возможно отделение получит дотацию на ремонт из муниципалитета, и если не на ремонт, то хоть на мебель.

Всё это было сказано не без доли ехидства, но с самым невиннейшим выражением на лице.

Аурелио Аулз-Кло вышел из кабинета, раздражённо хлопнув дверью.

Елена Владимировна мысленно нарисовала ему сразу два жирных минуса к его карме и подумала о том, что даймон законченный козёл. Первый минус за сообразительность — как его такого тупня взяли в Департамент, не иначе как за золотой герб на мобиле и платочке фрака. Второй за невоздержанность. А козёл, потому, что козёл.

— Эм… — привлёк внимание к своей персоне детектив Вольп. — Госпожа Ева, вы хотите отдельный кабинет или вас устроит моё общество в этом кабинете?

Еще часа два они вдвоём с лисом решали вопросы оформления на место штатного фотомагера у комиссара Третьего отделения, размещения, времени работы и вознаграждения за неё.

Вечером она пила розовое вино в компании орков, делясь с ними впечатлениями прошедшего дня. Она уже сильно пожалела, что позволила себе эти детские выходки со вспышкой и подначиванием даймона. Не следовало ей лезть в его дела, выпячивать себя как единственно умную, кто знает, как оно на самом деле, но сделанного не воротишь, слово не воробей.

Возлюби братьев наших меньших

В течении следующего месяца Ева уже пожалела, что связалась с полицейским участком.

Хитрый лис не только таскал своего фотомагера на все выезды, но и нагло пользовался теми выводами, что делала Елена Владимировна. К его чести надо сказать, что он не выдавал их за свои, но сам вообще перестал напрягаться, лишний раз осматривать место преступления — тут же Ева, она всё заснимет, а потом еще и анализ выдаст. Уже потом, если вдруг дело стопорилось, он раскладывал на столе оттиски магфото и пристально рассматривал их, параллельно пытая Еву, заставляя снова и снова вспоминать, что она видела, что она такого особенного заметила.

Дни наполнились подобной суетой и напоминали друг друга. Галерея Евы Кадр практически перестала заполняться, лишь изредка ей удавалась щелкнуть то забавного кота на подоконнике, то ветку в ледяной корке.

Аурелио Аулз-Кло уехал в столицу. Он после того знаменательного выступления Евы, когда она его вдруг взялась учить его работе, заходил всего пару раз, перекинуться парой слов с оборотнем, а на Еву бросал какие-то странные взгляды. Она предположила, что даймон просто не хочет с ней связываться. Это было обидно, досадно, но пережить можно.

В Серебряном квартале убили булочника.

И Серебряный квартал, и часть Центрального относились к Третьему отделению, однако Еве впервые пришлось туда ехать. В Городе Елены Владимировны, в том Мире, этот квартал был застроен сталинками и элитными ЖК на месте заброшенных парков. Странное место сочетания былого величия и новых построек в шестнадцать этажей, возведенных гуано-дендрарийным способом, в смысле из говна и палок.

Все улики указывали на жену булочника.

Еще вполне симпатичная женщина, на лице которой отразилась вселенская усталость. Она стояла как ледяная статуя и не реагировала на внешние раздражители. Казалось, что мыслями она не здесь, где посреди мостовой лежит тело её супруга, накрытое старым покрывалом сердобольной соседки.

— Где вы были, когда ваш супруг пошел открывать лавку?