— Дак я вижу тех, что хотят беседы, а не всех подряд!
— Да поди ты им объясни! Они же как вобьют себе в голову, только дубиной по башке и по хребтине выбьешь! Короче, я тебе сказал, а ты уж как хочешь.
— Согласна я с тобой, мне это без нужды. Жаль только привидение как свидетеля нельзя записать.
— Ай, забудь! Главное направление в котором рыть понятно, а то бы искали бы ветра в поле!
В отделении Ева скинула кадры с фотомага на кристалл и собралась домой. Лейтенант Вольп пока она занималась фотомагом сбегал в приёмную, узнал, что ни комиссара, ни его пронырливого черта нет на месте и вызвался проводить Еву.
Едва они вошли во двор дома, то увидали у её парадной нескольких женщин, одна из них была в сером дорожном костюме, а остальные наверняка были соседками.
— Да вот же она! — воскликнула соседка из другого подъезда и довольно невежливо указала на Елену Владимировну зонтиком, — С новым кавалером!
Елена Владимировна тут же поняла, что пахнет палёным. Совсем не по этикету ткнула Вольпа локтем:
— Не вздумай сбежать, в жизни не прощу!
— Что случилось? — поздоровавшись, спросила она у дам.
Одна из соседок мило хлопая глазами изволила ответить:
— Тётушка к тебе приехала из деревни. Мы ей тут рассказывали как за тебя тут мужчины бьются…
— Начнём с того, что у меня нет и не было никогда родственников в деревнях, и я, и мои предки сугубо городские жители.
Елена Владимировна с интересом наблюдала за новоявленной родственницей. Та пока держалась стойко, уверенная, что победа окажется за ней, едва она сможет высказаться.
— Во-вторых…
Но “родственница” не дала ей сказать, что там “во-вторых”, подбоченилась и на какой-то дикой смеси сюсюкания и причитания, начала, театрально заламывая руки, рассказывать печальную историю о том, что её очень молодую выдали замуж в аналог дальнего колхоза “1 мая” и в город она уже не вернулась, о том, какая Ева была маленькая и уже и не помнит, как та её на коленке катала. Причитания плавно перетекли в укор Евы, пристыживая её за то что одна живёт, с намёком — мол, нужен строгий догляд за девой младой, а то та в пучину разврата канет.
Соседки согласно кивали головами и активно поддакивали.
— Во вторых, — возвысила голос Елена Владимировна, взгляд её стал жестким, а в голосе зазвенел металл, — господин лейтенант Городской Полиции Вольп подтвердит, — тут она театрально указала на Амадео, — что нет у меня никаких родственников за пределами города и в принципе. Вообще. Даже внебрачных. Никаких. Это проверялась при приёме на работу в Полицию.
— Доброго вечера, дамы! — Амадео сладко улыбнулся, показал полицейский значок закреплённый на жилете, распахнув кожаный плащ, — Позвольте ваше удостоверение личности, госпожа родственница.
Но дама не стала дожидаться пока детектив Вольп сделает все реверансы, она подхватила саквояж и попыталась скрыться. Лис конечно не волк, но куда даме соревноваться с оборотнем, меньше через минуту на “тётю из деревни” были надеты магические путы, а Вольп по коммуникатору вызывал полицейский мобиль и нарочито громко ругался на то, что всякие мошенницы разгуливают средь бела дня и уже нагло пытаются втереться в доверие к сотрудникам полиции, делая “совершенно незаметный” упор на последнее.
К Елене Владимировне оглядываясь, бочком подошла одна из соседок.
— А те, что дрались кто были? — почему-то громким шепотом спросила она.
— Охрана моя, — не моргнув глазом, сказала полуправду Елена Владимировна. — В шутку дрались, разминались.
Может быть они и не поверили, но остальные вопросы у этих поборниц морали и невольных пособниц мошенницы, похоже отпали.
“Следи за собой, будь осторожен!..” — невольно всплыли в памяти Елены Владимировны строчки из песни Цоя.
Прощаясь, детектив Вольп очень серьёзно сказал:
— Ева, я разрываюсь между двумя чувствами к тебе! Я хочу предложить тебе руку, сердце и кошелёк, и в тоже время гм… Напомни мне, чтоб я не злил тебя, а то у меня сейчас было желание надеть ошейник и выполнять команды.
В надежде, что тот пошутил, Елена Владимировна внимательно посмотрела на оборотня, и вроде не ошиблась.
— Может для женитьбы это самое оно? — легкомысленно спросила она.
Вышло правда как-то несколько хрипловато.
Амадео Вольп однако не засмеялся, громко сглотнул и поспешил откланяться.
Шутка не была понята, похоже.
Новый дом или хом-свит-хом