«Моление о чаше» Басаити приближается по композиции к «Святому Иерониму» Джованни Беллини. Тонкий наблюдатель Александр Бенуа отметил, что мотивы живописца богаче и вычурнее мотивов предшественника. Заметил он и то, что здесь нет настоящей связи между трагической сценой предсмертной молитвы Христа и всего Его благостно-спокойного окружения. И все же он восхищался обеими композициями Басаити, представленными в Галерее.
Джованни Савольдо был родом из маленькой Брешии, города, который Венецианская республика взяла под свой протекторат. Однако в его искусстве нет черт провинционализма. Решающее влияние на Савольдо оказали живописцы ломбардской школы. Предполагают, что в пору обучения в Милане он мог встречаться с Леонардо да Винчи, а потом работал при дворе Франческо II Сфорца.
В Венецию Савольдо прибыл, вероятно, спасаясь от политически нестабильной обстановки в Милане. Оставаясь здесь до конца жизни, он все же не воспринял уроки венецианцев и остался верен северным школам.
Сюжет, положенный в основу данного произведения, излагает встречу аббата Антонио и святого Павла. По «Золотой легенде», престарелый Антоний прибыл к первому святому отшельнику, которому ворон ежедневно приносил кусок хлеба. Однако в день прибытия гостя в его клюве оказалось два ломтя.
Похожие фигуры этих святых в картине испанского живописца Диего Веласкеса на тот же сюжет (музей Прадо, Мадрид), созданной спустя почти столетие, заставили исследователей предположить, что художники взяли за образец одноименную ксилографию немца Альбрехта Дюрера, выполненную в 1504.
Венецианец Лоренцо Лотто работал вместе с другими мастерами над украшением папских покоев Ватикана. Он надолго задержался в Бергамо, где исполненный им в 1516 алтарный образ в церкви Сан-Бартоломео восхитил отцов города и местных церковных иерархов. Изысканные и сложные интарсии (картины, сделанные методом инкрустации), показанные в 2011 в Бергамо на выставке «Лоренцо Лотто. Путь между Библией и Алхимией» в базилике Санта-Мария Маджоре, вызывают искренний восторг уже наших современников. В Венецию художник вернулся в 1525, однако продолжал исполнять заказы для Бергамо. Работал он также в городах Тревизо, Анконе, Лорето.
Беспокойный дух Лотто отразился в его художествах. Исследователям трудно установить истоки его живописи и влияния на нее. Мастер сохранил свой стиль и мироощущение даже после знакомства с такой мощной личностью, как Тициан. Лотто свободно распоряжается пространством, он ярок и светоносен в колорите, часто патетичен в изображении красноречивых жестов своих персонажей.
Но «Портрет знатного молодого человека» намеренно строг в цветовой гамме, а его герой сдержан в движениях. Он несет характерные черты портретного искусства автора — реализм и тонкий психологизм. В Венеции художник стал представлять своих моделей на портретах в три четверти. Как и в интарсиях, его живопись говорит скрытыми для непосвященного зрителя символическими знаками. Так, ящерица-хамелеон на первом плане может указывать на желание молодого человека изменить свою жизнь, но и как хладнокровное животное — на темперамент юноши, предпочитающего книги охоте и музыке (атрибуты этих занятий — лютня и охотничий рог — видны за его спиной). Правда, книга перед ним — приходно-расходный журнал, и вместе с письмом и кольцом среди увядших розовых лепестков она демонстрирует, чем сердце грустного и серьезного героя «успокоилось».
О жизни ученика Джентиле Беллини Джованни Мансуэти известно мало. Художник унаследовал живописную манеру наставника и его собрата по цеху Витторе Карпаччо, разделив с ними пристрастие к крупномасштабным многофигурным композициям и подробному повествованию. Кисти Джованни Мансуэти принадлежат три работы цикла из семи картин о святом патроне в Скуоле Святого Марка. Начинали серию братья Беллини, а после смерти самого Мансуэти два завершающих полотна исполнили Парис Бордоне и Пальма Старший.