— К чему эти вопросы? — вдруг разозлился Макс.
— К тому, что я так мало о тебе знаю. А я хочу знать о тебе все! — тоже вспылила я, понимая, что он пытается уйти от ответов.
Максим лениво оттолкнулся от стены, не спеша подошел ко мне, а я смотрела на него как загипнотизированная. Он медленно наклонился, заставляя прижаться к спинке дивана, и расставил руки вокруг меня, точно захватывая в плен.
— Оксана, поверь, никто не знает меня так, как знаешь ты, — прошептал он своим хриплым голосом.
— Но я хочу большего, — умоляюще попросила я.
— А именно…
— А именно, почему каждый раз, когда речь заходит о тебе, я слышу странные намеки о твоих предпочтениях, и что я не смогу им соответствовать? Почему все кругом знают что-то, что связано с этим чертовым отелем? Все кроме меня?
— Кто тебе говорил про «Ренессанс»? — Несмотря на тихий голос, в нем явно нарастал гнев, и хотя я была уверена, что эта злость обращена не на меня, мне все равно стало не по себе.
— Вадим, — тихо ответила я. — Он упомянул об этом, когда я его случайно встретила возле твоего дома. Еще об этом болтали какие-то вертихвостки в клубе, где ты с ним дрался. А сегодня я встретила Лену…
— Кого?
Я вздохнула, вспомнив, что про встречу с Леной я ничего ему не рассказывала.
— Лена, это та самая подруга, с которой встречался Стас, — я запнулась, неприятно было говорить обо всем этом. — Я виделась с ней недавно, и мы немного поговорили, а потом за ней приехал Вадим. У них роман.
— Вот как? — задумчиво произнес Максим точно себе самому.
— А сегодня она сама пришла ко мне и говорила странные вещи о тебе, совсем как Вадим, и я… не знаю, я разозлилась и… ударила ее.
— Ты ее ударила? — брови Максима взлетели вверх.
— Знаю, гордится тут нечем, но я правда разозлилась! Сама не понимаю, как это произошло!
— Ты просто выплеснула все, что у тебя накопилось, — мягко объяснил Макс, — это не значит, что ты теперь плохая.
Я покачала головой, это было не так важно. То, что произошло между мной и Леной, поставило окончательную точку в наших отношениях. И пусть это вышло именно таким образом, в том была не только моя вина.
— Объясни мне все, Максим. Расскажи мне о себе, что для тебя значит этот отель?
— Ты, правда, хочешь знать?
— Да.
Максим устало уселся на диван рядом со мной, упершись локтями в колени.
— Ты всегда говорил мне, что нужно быть открытым, что скрывая правду о себе, ты делаешь себя уязвимым, и я тебе поверила! Я стала открытой для тебя, я впустила тебя туда, куда не впускала никого другого! И я хочу того же от тебя.
Максим молчал, и я тоже умолкла. Я надеялась, что он вот-вот заговорит и скажет мне, что все, что они говорили — это полная чушь. Но он продолжал молчать. Потом повернул ко мне голову, и в его глазах было столько решимости, что я даже перестала дышать, понимая, что вот сейчас я все узнаю.
— Хорошо, но сначала… — Он придвинулся ближе, притянул к себе и впился в меня в жадном поцелуе. Так он меня еще никогда не целовал, так яростно и всепоглощающе. Его руки прошлись по моему телу, словно вбирая в память ладоней каждый мой изгиб. Я задрожала, мне вдруг почудилось, что он со мной прощается. Всхлипнув, я обняла его за шею, прошлась по сильной спине, лаская, наслаждаясь его обнаженным телом. Мне не хотелось прерывать этот поцелуй, я уже знала — за ним ничего хорошего не последует. Но поцелуй закончился слишком быстро, и Максим отстранился.
— Я расскажу, но не уверен, что тебе это понравится.
— Это не тебе решать, что мне понравится, — дрожащим голосом возразила я.
Он снова отодвинулся и внимательно на меня посмотрел, на губах появилась его обычная усмешка, но она была такой печальной, что у меня защемило сердце.
— Когда я жил с отцом, — начал Максим, усмехнувшись, — это было не очень весело. Больше всего мне хотелось сбежать, уйти куда угодно, лишь бы не видеть его. Но я не знал, куда мне можно было уйти. Я жил в постоянном страхе. Особенно меня пугали моменты, когда он, напившись, возвращался домой. Это было особенно тяжело для меня… Когда он начал пить особенно часто, мамы не было уже около года, она умерла, врачи сказали, что у нее было слабое сердце. Я очень по ней тосковал. Мне не хватало ее рук, ее защиты. Она одна могла усмирять отца, с ней он пил гораздо меньше, даже работал сносно. Но как только ее не стало, он стал уходить в запои все чаще и чаще. В нашей квартире стали появляться его новые друзья. Может они и раньше у него были, я не знаю, при маме он их никогда не приводил… Потом он начал водить и женщин.