Наступила полная тишина, сколько прошло времени, я не знаю, минуты, может часы? Мое тело перестало трястись, а рыдания прекратились. И тут тишину нарушил сильный грохот, словно Максим с силой ударил чем-то тяжелым о стену. Затем это произошло снова и снова. Я вздрагивала от каждого удара, мне было больно, словно это меня сейчас швыряли через всю комнату и били о стену, я бросилась вниз по ступенькам, не желая оглядываться.
Глава 33
Почему для счастья нужно пройти через столько преград, мучений и стен отчуждения? Я не знала ответа, но чувствовала, он где-то рядом.
Уже несколько раз пытаюсь набрать сообщение, тщательно подбирая слова, перечитываю их, и все равно они кажутся мне недостаточно верными. И я снова стираю текст, чтобы набрать его вновь. В итоге, я пишу в последний раз и, уже не перечитывая, отправляю адресату. Ох, Максим, как же сложно все теперь стало! Мне мучительно больно было узнать, через что ему пришлось пройти. Отчасти я понимала его, понимала, почему он решил меня выгнать. Я и сама была такой же. Проще оставаться одному, чем видеть, как люди разочаровываются в тебе, как они видят в тебе темные пятна, которых ты стыдишься. Но Максим казался таким уверенным и сильным все это время. Я не могла и представить, что его могут терзать сомнения на счет нас и моего отношения к его тайне. Нет, это не было тайной, скорее чем-то таким, чем можно было делиться только с самым родным человеком, которому можно было доверять безоговорочно. Я надеялась, что я была таким человеком для Макса, очень надеялась. Иначе все мои попытки вернуть его будут напрасными.
Я ждала ответа, хоть какого — то, самого маленького, но телефон молчал. Возможно, Максиму тоже нужно было время. И я решила ему его дать. Мне нужно было быть стойкой, не только потому, что я хотела соответствовать силе и стойкости Макса, это было необходимо и мне самой в первую очередь. И я с двойным усилием принялась к подготовке к экзаменам.
В день просмотра живописи я нервничала так сильно, что тряслись коленки. И это, несмотря на то, что мои работы были близки к идеалу, я все равно очень переживала. В этот момент я особенно хотела, чтобы рядом был Макс. Всего пара его слов могли бы придать мне сил и уверенности.
Мы выставлялись в большом зале института, все сразу. Наброски, эскизы, натюрморты, все тщательно оформленные в паспарту, выкладывали мы сами. При поступлении этим занимаются ассистенты, и только теперь я поняла, насколько это было легче и проще для натянутых до предела нервов студентов. Конечно, мы уже проходили предварительный осмотр, и Вероника Владимировна дала нам четкие рекомендации того, как более выгодно подать свои работы, но все равно в помещении ощущалась тихая паника. Все переживали, ведь это был последний смотр работ, в следующем году такого уже не будет, все силы будут отданы на защиту диплома. Наконец нас выгнали из зала, и мы всей группой, держа руки в кулачках, вышли на улицу ожидать решения судей.
— Черт, да что же такое?! — гневно разразилась Таня, швыряя телефон в сумку.
— Что такое, ты что-то не успела? — спросила я, нервно кусая губы.
— Лариса! Она так и не появилась! Телефон не отвечает, и я понятия не имею, куда она пропала! — расстроенно ответила мне Таня.
За всей этой суматохой я и не заметила, что не видела сегодня Ларису. Это было очень странно, она, конечно, могла прогуливать лекции и, порой, могла сжульничать на экзаменах, но чтобы пропустить смотр, это было что — то из ряда вон.
— У нее ничего не могло случиться? — предположила я. — Может телефон сел, может она в зале, а мы не заметили?
— Мы разговаривали перед самым ее выходом, она собиралась приехать и даже не опаздывала! — Таня была на взводе, и ее слова заставили переживать и меня тоже. Она снова попробовала дозвониться до Ларисы и отправила ей несколько сообщений, пока мы ждали свои зачетки с уже проставленными в них оценками, но ни ответа, ни самой Ларисы так и не было.
В итоге, уже получая зачетки, Таня, опустив голову, поплелась домой, заявив, что прежде обязательно заедет к подруге. Я согласно кивнула, сказав, что это отличная идея. Открыв зачетку, я увидела, что мне поставили отлично, и с облегчением вздохнула, другой оценки я бы не приняла. Жаль, конечно, было расставаться со своими работами, мне даже не дали попрощаться с ними. Каждый эскиз, каждая работа были моим детищем. Но теперь им предстояло пылиться вместе с остальными работами студентов в подсобных помещениях института.
— Оксана, — мягкий голос Вероники Владимировны прервал мои раздумья, и я обернулась.
— Да?
— Зайди в класс живописи, там, на столе под ватманами, найдешь свою Мадонну, — заговорщическим шепотом сказала она.