— Да, надеюсь, — ответила я, давая им возможность самим решить, к какой части вопроса относился мой ответ.
Спокойно поужинав, все наконец отправились домой, оставив меня одну. Я отправила сообщение Максиму, попробовала снова ему позвонить, но абонент был не доступен…
На следующий день были выходные. Я и папа встретились в парке и за прогулочным шагом мирно беседовали.
— Как так вышло, что вы приехали все вместе? — спросила я, сгорая от любопытства.
— Рано или поздно это должно было произойти, — пожав плечами, ответил папа. — Алина теперь часть моей жизни, и ни тебе, ни твоей маме от этого никуда не деться.
— А как мама к этому отнеслась? Она была довольно спокойной.
— Она взрослый человек, Оксана, и мудрая женщина. Она все понимает. Я знаю, тебе не нравится, что она порой пытается решать все за тебя, да и за других тоже. Но это ее проявление любви и заботы.
— Поэтому ты ей ничего не рассказывал про меня и про дачу?
— Да, — ответил папа. — Совсем недавно, еще до того случая, ты плакалась мне, что не хочешь, чтобы она лезла в твою жизнь. Что ты задыхаешься от ее вопросов и требований.
— Я помню, когда это было, — мама случайно подслушала мой разговор со Стасом и решила узнать, что между нами происходит. Тогда я, в самом деле, попросила папу сделать хоть что-нибудь, чтобы вразумить ее и не лезть ко мне. Что момент игры в дочки матери был упущен, еще когда я от нее съехала. На самом деле я боялась, что она может узнать правду обо мне, что ее дочь уводит парня у лучшей подруги. Мне было стыдно. Моя мама была особым человеком, так редко проводившая со мной время, но так решительно уверенная, что всегда знает, как будет для меня лучше. — Спасибо, что ничего не говорил ей. Наверное.
— Да, и в итоге ты была на нее в обиде долгое время. Если бы я знал, я бы все рассказал ей. Так бы вы смогли больше общаться, — расстроенно ответил папа. — И ты бы не считала, что твоя мать безразлично к тебе относится и к твоим проблемам тоже.
— Если бы она знала правду в самом начале, то упекла бы меня в психушку, — фыркнула я. Она и так просила сходить на прием к врачу.
— Я тоже просил, мы волновались за тебя.
— Я знаю, — я остановилась, повернулась к нему и крепко обняла. Папа сжал меня в своих медвежьих объятиях, и мне стало так спокойно. — Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, дочка.
Хорошо было вот так стоять с отцом и обниматься. Для полноты счастья мне недоставало только одного, но очень важного элемента. Мне не хватало присутствия в моей жизни Максима.
Все, что мне было нужно, это хоть какой — то самый маленький ответ от него! Но ничего, тишина. Неужели не понимает, как я мучаюсь, изгрызаю себя сотнями сомнений, представляя тысячи вариантов, почему он вдруг исчез, ничего толком не объяснив. Со злостью врезаюсь канцелярским ножом в деревянную плоть. Точу с остервенением вот уже, наверное, сотый карандаш. Еще немного и примусь за черный уголь, потому что не точеные карандаши у меня заканчиваются. Вокруг меня на полу разбросаны миллионы мелких стружек, а мои пальца перепачканы черным грифелем. Так не может больше продолжаться, пора это прекращать! Либо он поговорит со мной как нормальный здравомыслящий человек, либо… пускай катится к черту! Я так больше не могу, мне нужно знать, что между нами происходит! Вот только не знаю, смогу ли я дышать, если он меня оставит.
На улице жарко, и на мне сегодня легкое платье и босоножки, на плече сумка, а на голове солнечные очки. Волосы я убрала в высокий хвост, чтобы не взмокла от жары шея. Вхожу в прохладное помещение университета, чтобы сдать последнюю работу по ландшафтному дизайну, а затем отправиться к Максиму. Возле кабинета столпились все наши девчонки, они, как всегда, что — то оживленно обсуждают.
— Привет всем! — я помахала им рукой и сразу потянулась в сумку за флешкой, которую собиралась отдать преподавателю.
— Ой, Оксана, ты же ничего не знаешь! Это такой ужас! — посыпались кругом ахи и вздохи.
— А что случилось? — усмехнулась я, но, увидев, какие у всех встревоженные лица, улыбка моментально сошла с моего лица.
— Лариса попала под машину!
— Это Стас ее толкнул прямо на дорогу!
— Они ссорились!
— Он встретил ее у самого дома, когда она шла на экзамен!
Поток информации лился из каждого рта, и мне захотелось заложить уши, чтобы прекратить это. Слишком много слов, словно гул пчелиного улья.
— Стоп! Стоп! — попыталась я их успокоить — Можно, кто-то будет говорить один, я ничего не понимаю!