— Я бы хотел, чтобы ты осталась со мной еще, и это правда, но мне, в самом деле, нужно ехать, — похоже, мое разочарование прекрасно читается на моем лице.
— Вообще-то мне тоже уже пора, — говорю я, стараясь быть как можно более невозмутимой, — отвези меня скорее к машине.
И застегнув куртку, быстро выхожу в коридор. Максим меня настигает у двери и берет за руку:
— Эй, я говорю, серьезно! Что ты будешь делать на выходных?
— У меня намечена встреча с отцом, — скривившись, отвечаю я, вспомнив, что пообещала отцу поужинать с ним и с его новой пассией.
— Что-то ты этому не особо рада, — замечает он.
— Не бери в голову, поехали уже, у меня еще куча дел.
— У тебя сырые волосы, ты можешь простудиться, к сожалению, у меня нет фена. Может быть, их убрать наверх? У тебя есть заколка?
— Есть резинка для волос — она в сумке в машине, — я и забыла совсем, что волосы мои немного намокли, похоже, я совсем расклеилась и из-за кого! — Приглаживаю и скручиваю волосы в жгут, убираю их на бок, к счастью не такие они и влажные.
— Хорошо, идем.
*
Когда мы вышли на улицу, меня обдувает холодным ветром. Удивительно, как за короткое время может так сильно испортиться погода, которая теперь больше напоминала собой осень, чем весну. Небо затянуло свинцовыми тучами, а в воздухе ощущался запах дождя. Я обхватываю себя руками, чтобы хоть как-то сохранить внутреннее тепло. Хотя, какое там тепло, внутри у меня холод, и уже довольно давно. Стрельнув взглядом в сторону Максима, который идет рядом молча, о чем — то задумавшись, я понимаю, что мне очень интересно, что такого он увидел в телефоне, что у него, прямо как у погоды испортилось настроение? Быстро дойдя до машины, Максим включает печку, и по салону машину стало быстро распространяться тепло.
— Так значит, отец живет не с вами? — спрашивает он, заполняя тишину, которая точно кокон окутывает меня.
— Нет, — просто отвечаю я, к чему говорить, что я вообще живу одна на съемной квартире?
— Значит твои родители в разводе, — просто констатируя факт, говорит он. Я бросаю на него немного рассерженный взгляд. Он теперь хочет о моих родителях поговорить? Прекрасная тема для разговора!
— Твои, надо полагать, тоже? — не удерживаюсь от того, чтобы мой голос звучал язвительно.
— Нет, мои не разводились, — отвечает Макс, выруливая на дорогу, а потом, немного помолчав, добавляет, — я вообще плохо помню свою мать. Она умерла.
— О! — все, что я могу произнести. — Мне очень жаль.
— Это было давно, — сдержанно отвечает он.
Мне хочется спросить, как именно она умерла, но не уверена, что в подобных отношениях как у нас, есть привилегии бесед по душам. Дальше мы снова едем молча. Почти подъехав к стоянке, где я оставила свою машину, Максим достает одной рукой свой телефон, который вибрирует, а другой продолжает рулить.
— Знаю. Уже еду, — коротко отвечает он и сбрасывает вызов. Вид у него мрачнее тучи. И снова мне хочется задать вопрос, что случилось, но я опять себя сдерживаю, вместо этого выдаю едкий комментарий:
— Ты всегда так вежлив по телефону, приятно видеть, что не только со мной, — напоминая ему, как он нагло сбросил мой первый звонок.
— Ты о чем? — не понял Макс.
— Ой, да не важно! — махнув рукой, говорю ему, не желая ничего объяснять. Максим на это только неопределенно пожимает плечами. Он и правда не понял, что я имела в виду. Подъехав к моей машине, которая одиноко стояла на опустевшей стоянке, Максим заглушает временно машину и поворачивается ко мне:
— Поцелуешь на прощание? — он даже не улыбается, смотрит серьезно в ожидании. Хочешь поцелуй на прощание, милый? Пожалуйста! Я тянусь к нему, облизывая губы, одновременно наблюдая, как он всем телом начинает пододвигаться ко мне, и я в последний момент поворачиваю голову и смачно целую его в щеку.,
— Пока, милый! — и быстро выхожу, хлопнув дверью. Не то что бы я это сделала специально, скорее тут подойдет выражение “рука сама дрогнула”. Нажав на кнопку открытия двери, я слышу, как он сигналит мне, и я оборачиваюсь, вопросительно приподняв бровь. Неужели хочет отругать, что не очень нежно отнеслась к его крошке? Максим опускает стекло со своей стороны, и говорит то, что я не совсем ожидала услышать:
— Бери в следующий раз трубку, Оксана, игра в кошки — мышки, это игра для детей. — и он снова поднимает стекло и уезжает. Напоследок вновь мне просигналив.
— Скажи это себе, — бормочу я ему вслед. — Бери трубку, Оксана! — передразнивая его, скорчив гримасу. Открыв машину, сажусь в холодный салон машины, тут же включая обогрев.