Умываясь в ванной, я смотрю на себя в зеркало и вижу, что мои глаза совсем опухли от слез, а нос стал красным. Сказал бы сейчас Макс, что я привлекательна? Я фыркаю собственному отражению. Сказал бы, если бы думал, что это поможет ему меня трахнуть. Обессиленная, плетусь в комнату и заваливаюсь на постель. «Самовлюбленный, наглый тип!»- думаю я, глядя в потолок. Он решил, что я его приревновала к студенткам! Как же! Он настолько уверен в собственной значимости и неотразимости, что ему и в голову не могло прийти, что меня больше раздражает сам факт фанатизма к человеку, которого совсем не знаешь. Это так глупо плавиться от одной только улыбки незнакомца, пусть он и известный, сексуально привлекательный художник, который к тому же еще и очень талантлив, что признают многие критики и уже состоявшиеся творцы искусства. Да, он красив, в нем есть та особая притягательность, что будоражит воображение, заставляя сердце биться чаще, а мозг вырисовывать замысловатые фантазии. Но смотреть на него, высунув язык, и пускать слюни? Какая мерзость! К тому же он умен, это я не могу не признать. Он проницателен, и меня до сих пор пробивает дрожь от воспоминаний того, как я чуть было не сорвалась прямо у него на глазах. Я не знаю, как ему удалось так тонко и незаметно задеть ту рану, что еще не зажила окончательно. Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь. Это пугает и притягивает. И я не понимаю, как он не отправил меня домой, почему оставил рядом с собой? Он уже видел всю неадекватность моих действий, и все равно хочет продолжать со мной встречи. Более того, сегодня он помог мне тем, что не стал пытаться меня успокоить и пытаться залезть в душу, а просто плавно перевел разговор так, что из головы вылетели все больные воспоминания, оставляя в мозгу только его самого. И эта его власть над моим разумом тоже пугает, но еще и притягивает. Столько противоречивых чувств рядом с ним, столько страсти и неуемного желания. Я была почти готова отступить и сама предложить ему заняться со мной сексом. И если бы он чуть надавил, я бы согласилась. Но он этого не сделал, вместо этого мы провели еще около часа, сидя на диване как двое друзей, подкалывая и дразня друг друга. Его смех оказался лекарством, пролитым на болезненную атмосферу, которая расползлась по комнате, пока я пребывала в шоке от прорвавшегося в моем сознании прошлого. И сейчас, лежа в кровати, я вспоминаю его смех и понимаю, что мне понравился этот немного хриплый звук веселья, который раньше я от него никогда не слышала. Столько эмоций от одного человека! Вся палитра красок сосредоточена в нем, и я боюсь, что могу потеряться во всем этом. Поэтому мне нужны рамки, иначе Максим Агапов поглотит меня всю целиком без остатка. Я медленно вздыхаю, чувствуя, как тело расслабляется, веки тяжелеют, а чувство удовлетворения от проделанной работы все сильнее обволакивает меня, унося в мир снов.
Глава 7
Утром меня будит настойчивый звон телефона, который я по глупости оставила рядом с кроватью. Взглянув на дисплей, вижу входящий звонок от мамы, похоже у нее входит в привычку не давать мне высыпаться в свой выходной. Я хмурюсь, но на звонок отвечаю.
— Да, — раздраженность моего голоса, надеюсь, даст ей понять, что она звонит не совсем вовремя.
— Оксана! Ты получила номер журнала с нашими фотографиями? — радостно щебечущий голос матери действует на меня, как ни странно, отрезвляюще, и остатки сна отступают прочь.
— А должна была?
— Конечно! Загляни в почтовый ящик, или, быть может, тебе должны доставить его с курьером, — немного подумав, ответила она — Но фотографии шикарные! Я попросила фотографа немного подкорректировать цвет твоих волос, чтобы он стал ближе к моему цвету! Получилось просто изумительно!
Я снова морщусь в раздражении.
— Чем тебе не угодил мой цвет? — спрашиваю я.
— Ну что ты, все прекрасно! — тут же оправдывается она, — просто я подумала, что так будет более по — родственному что ли, и фотограф был со мной согласен! Думаю, тебе и правда стоит сделать тонирование волос, немного освежить их. Я могу тебя записать на этой неделе, мне тоже стоит обновить стрижку. Можем сделать это вместе.