Подъехав к нужному зданию, являвшимся домом студийного типа, я медленно вылезла из своей машины и, сверив номер квартиры, набрала ее код. Пискнул противным звуком домофон, затем щелчок и дверь была открыта. Я вошла в просторное помещение подъезда, которое было довольно светлым, как и все здание. Поднявшись на нужный мне последний этаж, я сразу увидела открытую дверь. Но в дверях никто меня не встречал. «Умно, — подумала я, — хочет, что бы я непременно вошла внутрь? Что ж хорошо». Я в нерешительности заглянула внутрь студии. Она была очень просторной, представляя собой светлый зал, у стен которой стояли картины, два мольберта накрытых белой тканью и несколько удобных столиков, где хранились краски. Так же я сразу отметила широкий белый диван в углу комнаты, куда очень выгодно падал свет из широких окон. Его студия была просто мечтой. Но где же сам Максим?
— Проходи не стесняйся. Хотя ты ведь у нас нестеснительная, верно? — я чуть не подпрыгиваю на месте, когда слышу его хриплый голос совсем рядом. Он стоит справа от меня, по пояс обнаженный. На нем одни только джинсы, выгодно подчеркивающие его сильные ноги. Волосы еще влажные, очевидно он недавно принимал душ. Я невольно сглотнула, когда пробежалась взглядом по его торсу, тогда в галерее он не показался мне настолько потрясающе атлетически сложенным. Сильные руки, плоский живот, точно гладильная доска, как вообще какой-то художник может выглядеть точно Бог секса? С трудом заставив себя отвести взгляд от его тела, я поднимаю глаза, и, уставившись в его довольное лицо, протянула руку со словами:
— Моя куртка.
— Не хочешь выпить? — не обращая внимания на мою просьбу, спросил Максим, — я только что закончил одну работу и теперь очень хочу расслабиться.
Он медленно прошел мимо меня дальше по коридору, заворачивая куда-то за угол.
— Максим, верните мою куртку! — кричу ему вслед, — я в ваши игры играть не собираюсь! Понимаете?
— Может перейдем на «ты»? Думаю, нам уже можно, — его веселый голос меня раздражает и завораживает одновременно. Он возвращается, а в руках несет два высоких бокала, наполненных водой. Один протягивает мне, и я с опаской смотрю на него. В голове мелькает мысль, а мог он что-нибудь мне туда подмешать? В воду вообще что-нибудь можно подмешать наркотическое? Словно прочитав мои мысли, Максим отвечает:
— Не переживай, это только вода, сегодня довольно жарко, не находишь? Выпей, уверен, что ты этого хочешь.
Последняя фраза явно с подтекстом, недаром в его глазах так весело скачут озорные огоньки.
— Максим, почему бы вам просто не отдать мою куртку и все? К чему весь этот спектакль? — я раздраженно развожу руками в стороны. Мне не нравится то, что он так привлекателен, мне не нравится то, что даже его нахальное поведение тоже мне нравится. Сейчас у него такой милый вид, совсем не такой, каким он был в галерее, в темном костюме, такой серьезный и важный. Сейчас он выглядит, как обычный парень, довольно самоуверенный и с потрясающей внешностью, о чем прекрасно знает.
— Значит воды ты не хочешь, — он отставляет один стакан в сторону на высокий стол, который стоит рядом с ним, опирается об него спиной, и, глядя прямо на меня, пьет воду из другого. То, как он запрокидывает голову во время питья, и то, как двигается при этом его кадык, действует на меня почти гипнотически. Я облизываю губы, в горле у меня совсем пересохло, и я уже жалею, что отказалась от воды. Максим, пристально следивший за движением моего языка по губе, отталкивается от стола и медленно начинает сокращать между нами расстояние, а я в защитном жесте вытягиваю вперед руку.