— Тогда почему он до сих пор за решёткой? — недоумевал судья, почёсывая парик, под которым стало совсем мокро от пота.
— Следователь вынес постановление вот буквально перед началом заседания…
Блинов почувствовал облегчение. С одной стороны, отпускать похитителя детей и кровавого убийцу Плетнёва ему уже не придётся. С другой же, он останется чист перед Ламбрантом, ведь Вадима и так освобождают.
— Заседание тогда объявляю закрытым! — рявкнул Талмонт и побежал прочь из зала.
Хомунин попытался позвать его, но не успел. Такое нелепое завершение вопроса по его жалобе он наблюдал впервые. Блинов даже не вынес определения. Впрочем, поднимать шум Артём не стал, ведь Вадима и без того положено было выпустить из-за решётки.
— Не положено, — парировал конвоир, перегородив адвокату путь к клиенту.
— Вы же слышали, мера пресечения изменена на подписку о невыезде, — напомнил Хомунин и обернулся к Фрессленту. — Предоставьте постановление конвойной службе.
— Ах, да, — засуетился прокурор, и вдруг парик с его головы упал.
Мужчина закрыл лысую макушку обеими руками, растерянно осмотрел присутствующих и вдруг ринулся в коридор. Артём от удивления чуть не поперхнулся. Помощница прокурора быстро подняла с пола его «волосы» и поспешила вслед за ним. Конвоир же сохранял каменную физиономию, не собираясь просто так, без бумажек, отпускать Плетнёва. Пришлось Хомунину подождать.
Он вышел из зала заседаний, где опять встретил нескольких странно выглядящих парней в коричневых костюмах. Хомунин вновь попытался угадать, из какой они спецслужбы, но так и не смог этого сделать. Зато вскоре его обступили журналисты. За свою практику такого ажиотажа он ещё не видел. Перед ним возникли и телекамеры, и разноцветные микрофоны. Решив не увиливать от возможности засветиться в СМИ, Артём принялся давать комментарии о деле Плетнёва.
— В здании суда съёмка запрещена! — важно воскликнул один из молодчиков в коричневой форме.
— А где нам брать интервью тогда? — возмутились репортёры.
— На улицу все идите, — грозно ответил охранник, и к нему на подмогу тут же пришли пятеро коллег.
Спорить с рослыми парнями журналисты не отважились и договорились, что подождут адвоката на крыльце. Хомунин же заглянул в зал заседаний, где по-прежнему за решёткой сидел Плетнёв. Пришлось отправиться искать паникёра-прокурора.
В туалете казалось пустынно, и Артём решил заглянуть в одну из кабинок. Едва он расстегнул ширинку, как следом у раковин раздались два знакомых голоса.
— Как так-то, а?! — взвизгнул Блинов. — Вы чё там творите все, офонарели вконец!
— А к тебе не приходили разве? — дрожащим голосом отозвался Фресслент. — Я, знаешь ли, дорожу своими рогами. Мне этот детоубийца нафиг не сдался, раз за него впрягается сам люциферит…
— Так дела не делаются, Фресслент, ты же знаешь, — не унимался судья, попутно проверяя кабинки. — Ты обязан был известить экзархат, как вот это сделал я.
— Ну и зря, Талмонт, теперь тебе не спрятаться от люциферита…
В этот момент Блинов открыл дверцу кабинки, в которой стоял Артём, и грозно глянул на него.
— Что-то я не чую в Вас беса, — заявил вдруг судья, презрительно осмотрев парня с головы до ног. — Как люциферит сумел Вас нанять? Он же не работает со смертными.
— Не понимаю, о чём Вы, Ваша честь, — пожал плечами Хомунин и поспешил выйти.
Однако возле раковин его остановил прокурор, успев пристроить свой нелепый парик обратно на голову.
— Передайте ему, что мы всё сделали, как он велел, — попросил Фресслент с дрожащим подбородком.
— И будьте аккуратны, товарищ адвокат, — вмешался Блинов. — Вы ступили на территорию округа дьявола. Если не люциферит, то наши собратья с Вами ещё разберутся.
Артём решил не уточнять, о чём говорит этот психопатичный товарищ.
— Дайте конвойной службе поручение освободить моего клиента, — подчеркнул он и вышел.
Честно говоря, их беседа была слишком странной. Какой ещё экзархат? Причём здесь округ дьявола? И что за люциферит? Может, они имели в виду Ламбранта? Ведь вчера Хомунин лично видел, какой чудовищный у него вид — с рогами, хвостом, крыльями. Да и Блинов говорил про некого беса.
Адвокат ощущал себя в какой-то сюрреалистической сказке — бесы, люцифериты, сатанисты, адвентисты. Правда, с утра, как ему и обещал Павлов, он получил вполне настоящие деньги за свои старания. А ради них можно было не обращать внимания на сумасшествие окружающих.