Она промывала рану, накладывала мазь, завязывала бинт вокруг головы брата… а перед глазами стоял Денис… который был бы жив, если бы… если бы…
35
Знаю много, но не все. Есть ли у жизни начало?.. и что на самом деле значит «Не убий»?…
Для чего мы все бежим по кругу, пусть наращивая витки, но по кругу, снова и снова? Одна жизнь за другой. Пока ниточка, связывающая нас с миром не лопается от напряжения. Тогда мы некоторое время чужие всем и вся, тогда мы получаем власть, пока не привяжемся к чему-нибудь еще… Я понял… все повторяется… Да… поэтому мы с тобой не на разных уровнях, а на одном. Мы в свободном полете. Мы ничьи.
В начале был свет. И души. Наверно, так. Я не знаю. Заглянуть так далеко в прошлое все равно что читать древнюю книгу на непонятном языке, каждая страница которой превращается в прах от легкого дуновения ветерка. Но я знаю, что кто-то собрал свет вместе… в элементарные частицы. И кто-то играл с ними, как с кубиками. Соединял их, сталкивал, закручивал вокруг друг друга. Когда в мире не было больше ничего, это, наверно, была неплохая игра… Дальше — больше. И первой мини-вселенной стал атом…
Жизнь… с чего началась жизнь? С ДНК?.. Кто положил спираль в основу мироздания?.. В мире все — спираль… все повторяется, только каждый виток больше другого… увеличивается до бесконечности. А двойная спираль ДНК — стабильно ровная… имеет начало и конец…
Жизнь… играть в нее куда интересней. Управлять этими забавными системами из кучи сложных компонентов… забывать, искать и не понимать…
Все мы когда-то были Богами. Все мы обладали такой силой, какую и представить себе не можем. Мы боимся ее… себя боимся. Мы кружимся по спирали… жизнь за жизнью. Это всего лишь способ отсрочить что-то ужасное. Нас тянет с нему, мы упираемся… кружимся. Но с каждым витком мы на шаг ближе…
К чему? К обладанию забытой силой? Не знаю… Она сводит с ума, так говорят. Стоит только прикоснуться к ней… убить чистой силой, например… «Не убий»… «Не распыляй в свет»? «Не обнуляй счетчик»? «Не свергай в ничто»? В любом случае, это о душе, а не о теле… сам еще не понял, что сделал-то… Но рассудок вроде в порядке. Только горячо, радостно и немного страшно…
О чем я?..
…мы чего-то боимся. Как будто ужасное воспоминание живет в нас всех, одичавших клочках энергии, называемых душами…
Как тот страх, что еще остался в людях этого мира, родившихся уже после… ПОСЛЕ Третьей Мировой. В их глазах отражаются ядерные взрывы, вспыхивают тысячами звездочек воздушные баталии, где самолеты кружат, как мухи, и горят, как метеоры… Они не видели этого. Но они ПОМНЯТ! Молчащие гены не желают молчать…
Бегут от жизни, от восстановления, от своей былой мощи… роясь в мелочах. По кругу… по спирали… Память стала им стеной. Стеной на пути к восстановлению… к настоящей жизни…
Вода будет собираться по капельке, плотина будет веками стоять без ремонта. Пока не треснет старый бетон, выгибая ржавый каркас, и миллионы кубометров застоявшегося горя, счастья, знаний, злости, радости не хлынут вниз бешеной лавиной, что свернет все на своем пути…
За застоем следует война, за войной — мощный виток развития и восстановления…
Я перестал что-либо понимать. Я сам не знаю, чем привязан к этой расе, для которой всегда был олицетворением войны… хотя я и не вояка… Миллионы причин. Ты… я… много чего еще. Но я пойму. Если меня не сожжет изнутри эта… радость… и этот… страх…
36
— Подъем, «Гриф»! — низкий голос, нагловатого такого тона… весь сон к черту…
Влад открыл глаза. Увидел тяжелые разбитые ботинки, развалившиеся от времени, перевязанные десятками брезентовых и кожаных лент… и подошвы починены кусками старой автомобильной шины…
Перед ним стоял Ив, трезвый, как стеклышко. В тяжелой куртке с откинутым капюшоном и в полном вооружении. Вокруг головы — бинт, на котором уже намечается красное пятнышко. На носу — пластырь… самоделка… из тряпки, пропитанной вареным клеем…
Влад аж удивился такому своему вниманию к мелочам. Все замечал и на все была целая история…
Подошла Рон и молча остановилась рядом.
Пришлось приподняться на локте, подтянуть ноги и встать…
Ему было плохо. Очень… Рон видела это по лицу, по нездорово блестящим глазам… Температура. Под сорок. Возможно, воспаленная рана или запущенная болезнь… У нее даже мелькнула мысль, что надо бы его полечить. Она ведь все-таки врач… поэтому для нее не должно быть сейчас такого понятия как «свой» и «чужой»… врачи лечат всех… Но сразу вспомнился Денис… радостный, с банкой сладкого чая и пучком крысиных кебабов… читающий… захваченный вихрем галлюцинаций… мертвый, с каким-то удивленным лицом, как будто и не успел понять, что умирает… и в душе разлилась горечь, а на глаза навернулись слезы… Да. Злости не было, ненависти не было… только горечь… и одиночество… и равнодушие, наверно…