Особенно отличилась епископская братия своей нетерпимостью и духом гонений. Во все века мы видим, как епископы преследуют своих врагов с беспримерным остервенением, свойственным церкви. В качестве прирожденных судей в делах веры епископы защищали ее с жаром и часто с жестокостью, никак не совместимой с христианской любовью, которую мы находим лишь в писаниях христианских.
Вся история церкви дает нам только один пример епископа, проявившего терпимость к лицам, разошедшимся с официальной религией. Святой Мартин, епископ турский, является этим фениксом епископского сословия. Когда после смерти Грациана Галлилей завладел тиран Максим, наш добрый епископ отправился к нему в Трев и приложил все усилия, чтобы помешать осуждению присциллианистов, казни которых яростно требовали два испанских епископа, сами виновные в ужаснейших преступлениях. Гуманный прелат не добился успеха у тирана. Но, не сумев добиться помилования несчастных, он не захотел больше иметь что-нибудь общее с теми двумя епископами, жестокость которых наложила, по его мнению, на церковь неизгладимое пятно.
Но по всей видимости, не этот акт человеколюбия послужил основанием для возведения доброго епископа в ранг святого. Кротость и снисходительность никогда не были добродетелями духовенства. В его глазах веротерпимость всегда была признаком нечестия или по крайней мере безразличия к религии. В самом деле, предпочитать законы разума, справедливости, человечности интересам попов, для которых, очевидно, специально выдумана христианская религия,-значит не иметь веры. Сословие епископов, которому государство поручало заботу об интересах церкви, особенно должно было считаться всегда с опасностями веротерпимости. Поэтому в лице представителей этого сословия мы видим только гордых тиранов, постоянно занятых гонением и безжалостным преследованием тех, кто смел противиться их власти. Мы видим, как они пресмыкаются перед римским первосвященником, чтобы приобрести право топтать ногами народы, королей и даже подчиненных им священников.
Глава седьмая.
СВЯТОСТЬ ПАП, ИЛИ РИМСКИХ ЕПИСКОПОВ, ПОЛИТИКА СВЯТОГО ПРЕСТОЛА.
СРЕДСТВА, КАКИМИ ПОЛЬЗОВАЛИСЬ ПАПЫ, ЧТОБЫ ДОСТИГНУТЬ МИРОВОГО ГОСПОДСТВА. РЕФОРМАЦИЯ.
Выше мы уже видели, какое высокое представление христиане имели о своих епископах. Мы видели, что на них смотрели как на земных богов и что народ, хотя сам избирал их, был убежден, что выбор его определяется божественным внушением. Ведь обычно люди кончают тем, что начинают обоготворять творение рук своих. Епископы прилагали все старания к тому, чтобы зародить и питать такие возвышенные идеи в умах своих подданных. Великий святой Киприан, сам бывший епископом, всюду внушал, что бог-а не люди-назначает епископа. Кроме того, епископы имели - или уверяли, что имеют,- видения, сны откровения, постоянно получали предупреждения свыше-короче, были боговдохновенны и находились в регулярных сношениях с божеством.
Все эти понятия легко были усвоены первыми верующими, которые, по всем данным, были самыми простодушными, набожными и легковерными из людей. В результате все епископы не только становились святыми после смерти, но даже получали это звание при жизни. Их называли святыми и пресвятыми. Эти слова стали обычной формулой обращения епископов друг к Другу, так же как у нас все обращаются к ним (и сами они Друг к другу со смиренным титулом "монсеньер", что соответствует в англиканской церкви титулу "милорд".
Постепенно епископы утратили титул "святых". То ли христиане, несмотря на свою веру, заметили несоответствие между поведением пастырей и этим религиозным титулом. То ли епископы, став более светскими людьми, пренебрегли этим титулом, не желая выполнять то, к чему он обязывал. Его сохранили только для римского епископа, которого и теперь христиане его исповедания называют "святым отцом", а при обращении к нему титулуют его "ваше святейшество". Действительно, этот епископ сумел завладеть титулами и правами всех епископов христианского мира. Благодаря хитрой политике, благоприятному стечению обстоятельств и, особенно, постигшим Римскую империю бедствиям он создал себе духовное царство на земле, гораздо более обширное и сильное, чем царство цезарей, чье место он занял. Стоя во главе духовенства древней столицы мира, он стал главой христианства и монархом епископов, которые в течение веков были связаны с ним только узами общего вероисповедания. Наконец, он стал сувереном и даже судьей христианских королей и пользовался неограниченной деспотической властью над ними и над их подданными.
Рассмотрим вкратце, какими средствами пресвятой отец, именуемый также папой, добился такой могущественной власти не только над духовенством, но и над всеми христианами.
Христианство рано утвердилось в Риме. Проповедники христианства должны были понять, что для них важно совершить духовные завоевания в столице, богатом и многолюдном городе, обещавшем весьма обильную жатву. Из послания Павла к римлянам (1,8), где апостол говорит, что их "вера возвещается во всем мире", можно заключить, что евангелие было занесено в столицу другими раньше, чем он сам туда прибыл.
Неизвестно, ному надо приписать основание римской церкви, но, несомненно, христиане были в Риме до прибытия туда Павла. Что касается проповеди в Риме святого Петра, которого упорно желают превратить в первого римского епископа, то она отнюдь не засвидетельствована ни Деяниями апостолов, где святой Лука не говорит о том, что Петр был в Риме одновременно с Павлом, ни в Посланиях святого Павла, который во Втором послании к Тимофею (4, 16) жалуется, что, когда ему пришлось впервые предстать перед назначенными императором судьями, "никого не было с ним, но все покинули его". Если бы Петр был тогда в Риме, было бы очень дурно с его стороны покинуть таким образом товарища в беде.
Правда, приписываемое Петру послание датировано из Вавилона; ну, так наши богословы утверждают, что Вавилон и Рим - одно и то же. Но ученые-критики доказали, что путешествие Петра в Рим вымышленно и что история его мученичества при Нероне основана только на недостоверном предании, в свою очередь основанном на авторитете Папия (человека, которого, как мы видели, Евсевий порицает за легковерие), и на некоторых легендах, которые здравая критика вынуждена отвергнуть. Они могли иметь некоторое значение только для людей вроде первых христиан, склонных всему верить без проверки. Мы видели, что бесстрашные фальсификаторы постоянно подделывали произведения, годные для того, чтобы распространить среди верующих предания и сказки, соответствующие их видам. А так как эти легенды и недостоверные слухи соответствовали политическим целям и интересам римских епископов, то они делали все возможное, чтобы внушить доверие к ним. Очевидно, они считали выгодным выдавать себя за преемников Петра, тем более что в принятых у христиан евангелиях они вычитали, что этот апостол был первым служителем Христа, его правой рукой во всех начинаниях, хранителем его тайн. В "священных" книгах прочли, что Иисус специально поручил ему "пасти его овец" и вообще во многих случаях заметно выделял его перед прочими апостолами.
Римские епископы поняли поэтому, как важно подставить себя на место святого, который, по признанию верующих, занимал важнейший пост в коллегии апостолов. Все данные нам показали, что первые христианские пастыри не были свободны ни от гордыни, ни от честолюбия, ни от желания жить прилично за счет проповеди евангелия. Эти страсти обнаружились еще откровеннее у их преемников. Святость всегда кажется лучше в отдалении: maior e longinquo reverentia. Тацит. История. Самыми святыми считались всегда те, кого труднее всего разглядеть и распознать. Поэтому апостолы являются для христиан величайшими святыми. Древность окутывает их облаком, сквозь почтенную густоту которого они выглядят как боги. О сменивших их позднейших святых выработалось уж не столь высокое мнение. А в святых, находящихся перед глазами, обычно уже ничего особенно замечательного не находят. Впрочем, последние либо вовсе не творят чудес, либо если они совершают чудеса, то современники, видящие их, подвергают их сомнению, а верит в них обычно только потомство, которое их не видело.