Мастер изобразил Сидонию замышляющей новое злодеяние. Одетая в великолепное платье женщина с пышными волосами судорожно сжимает висящее на шее украшение. Ее взор полон ненависти, а лицо и фигура выражают непреклонную решимость. Моделью для этого образа была Фани Корнфорт (подробнее о ней — на с. 35).
Данная картина — третья в ряду сцен из истории Персея, помещенных на стене одного из залов Галереи. Две предшествующие ей — «Нахождение Медузы» и «Смерть Медузы» («Рождение Пегаса и Хрисоара»). Античный миф, повествующий о Персее и Медузе горгоне, богат фантастическими деталями.
Персей, экипированный Афиной для охоты на Медузу горгону, нашел в земле гипербореев среди изваяний людей и животных, окаменевших при взгляде на нее, и обнаружил трех спящих сестер горгон (сюжет первой панели цикла Бёрн-Джонса). Глядя на отражение в щите (который для этой цели дала ему Афина), герой одним взмахом руки отсек голову чудовищу, после чего из мертвого тела возникли крылатый конь Пегас и воин Хрисоар (центральная панель). Персей засунул голову в сумку и бросился бежать. Разбуженные сестры Медузы, Сфено и Эвриала, пустились за ним в погоню, однако черная шапка-невидимка (врученная Персею Гермесом вместе с крылатыми сандалиями) сделала героя невидимым, и он благополучно ускользнул от преследователей.
Темой данной картины является именно побег Персея. Бёрн-Джонс весьма изобретательно изобразил горгон в их ужасном, в соответствии с описаниями античных авторов, виде. Литературной программой для него служил рассказ Гесиода в его «Теогонии» («Происхождение богов», около 700 до н. э.): «Вместо волос у горгон — шевелящиеся змеи, все тело покрыто блестящей чешуей. У горгон медные руки с острыми стальными когтями, крылья со сверкающим золотым опереньем. От взгляда горгон все живое превращается в камень».
Творчество Эдварда Коли Бёрн-Джонса завершает значительное стилистическое направление в английском искусстве XIX века — прерафаэлитизм. Живопись прерафаэлитов являет собой переход от романтизма к символизму начала XX столетия, который, возможно, правильнее было бы именовать неоромантизмом: он вновь открыл простор фантазии, устремленность за пределы повседневности.
Эта картина, как и другие произведения автора, свидетельствует о его большом интересе к искусству итальянского Возрождения и отчетливо обнаруживает влияние современных ему художественных, эстетических и этических идей. На создание образа мастера вдохновили два поэтических произведения — «Песнь о Нищей и Короле» (1612) старинного английского поэта Ричарда Джонсона и поэма «Нищенка» современника художника Альфреда Теннисона, в которой рассказывается об африканском царе Кофетуе. Правитель презирал женщин, но, увидев бедную девушку, влюбился и поклялся сделать ее царицей.
Кофетуя устремил на героиню пристальный, можно сказать, гипнотический взгляд. В этом выразилось глубокое убеждение художника в том, что взгляд имеет огромную преобразующую силу, мастер считал глаза окном души.
Джеймс Эббот Макнил Уистлер — американский живописец и график. В юности на формировании его таланта сказалось пребывание в России, куда царским правительством был приглашен отец Уистлера — высококлассный специалист по строительству железных дорог.
Картина проникнута мечтательным настроением: женщина погружена в свои мысли, ее лицо отражается в зеркале, что привносит ощущение раздвоения личности. История живописи знает много примеров «обыгрывания» образа через его отражение, это всегда заставляет зрителя искать в работе некий второй смысловой пласт.
Названия многих произведений Уистлера отсылают к музыкальным ассоциациям, данное — не исключение. В музыке симфония — самый сложный и богатый по музыкальному и эмоциональному содержанию инструментальный жанр. Для нее характерны большой масштаб, разнообразие музыкальных образов, богатство звуковых красок и оттенков. Этим в некотором роде вызывающим названием художник говорит зрителю, что женский образ богат духовно и эмоционально. Неудивительно, ведь моделью для портрета послужила возлюбленная Уистлера Джоанна Хиффернан, художник писал ее в своем доме в Челси.