Витигес, который не вел никаких военных действий, пытался получить помощь извне. Он тщетно взывал к лангобардам, обращался даже к правителю Персии. В конце концов, осажденный в Равенне, под угрозой голода, он вынужден был начать переговоры о заключении мира.
Посланники императора разработали договор, в соответствии с которым готы отказывались от всех своих земель к югу от реки По и лишались половины королевской казны. Однако Велизарий отказался поставить свою подпись под этим документом: он считал, что готы должны капитулировать безоговорочно — так же, как ранее вандалы.
И тогда среди части готов родился невероятный план: пусть Велизарий будет римским цезарем Запада и одновременно их королем! Этот план поддержал даже Витигес. Полководец сделал вид, что согласен, и дал обещание после капитуляции Равенны не посягать на жизнь и имущество готов, а также принять верховную власть.
В мае 540 года Велизарий вступил в Равенну. Он выполнил все пункты договора, кроме одного — не облекся в пурпур. Полководец остался предан императору, посчитав этот договор лишь необходимым тактическим маневром. Но Юстиниан все же, для верности, быстро отозвал его обратно в столицу.
В Константинополь Велизарий прибыл с Витигесом, Матасунтой, остготскими военачальниками и королевской казной. В этот раз триумфального въезда в город не было. Витигес был принят с почестями и получил крупное земельное владение, а затем и титул патрикия.
С точки зрения императора, в момент капитуляции Равенны и пленения Витигеса королевство остготов прекратило свое существование. Но в действительности дела обстояли совсем иначе. Гордый народ продолжал жить, и в его руках еще оставалось немало городов и земель Италии, в основном в северной ее части. И у этого народа был новый король, который был провозглашен в Павии, когда стало известно об отъезде Велизария, — этим королем стал Ильдебад.
HAGIA SOFIA
Велизарий и его воины, возвращавшиеся в Константинополь после нескольких лет победоносной войны в Италии, уже издалека, с палубы подплывавших к городу кораблей, могли дивиться на огромный, смело вознесшийся ввысь купол. Воздвигнутый за время их отсутствия храм полностью изменил панораму города, придав столице особую торжественность. Этот храм был, пожалуй, самым прекрасным строительным шедевром Юстиниана и в течение многих столетий справедливо считался одним из чудес мировой архитектуры.
Прошло двести лет с тех пор как, основав новую столицу на месте старого Византия и дав ей свое имя, император Константин Великий возвел здесь прекрасные базилики светского назначения (здания, в которых проходили собрания и торжественные церемонии), которым дал красноречивые названия: Ejrene — Мир, Dynamis — Сила, Sofia — Мудрость. Они должны были олицетворять три символических столпа власти — миролюбивой, сильной и мудрой, — характеризующих эпоху всеобщего благоденствия. Эти понятия были тесно связаны в первую очередь с идеалами античной философии, но вполне могли пониматься и в духе христианства.
Именно так оно и вышло, и прежде всего в случае с Мудростью — Софией. Ее стали восславлять как Святую, то есть Божественную, Мудрость. Под этим названием базилика в какой-то момент (трудно сказать точно, когда именно — здесь мнения различны) стала христианским храмом, а затем и кафедральным собором столицы. В странах Востока это название понималось как одно из присущих Богу свойств или даже как одно из определений самого Христа. На Западе все было иначе. Там довольно рано начали говорить о Святой Софии, пользуясь ее греческим названием, но не всегда его понимая. И отсюда оставался всего лишь один шаг до восприятия этой Святой Софии как вполне конкретного лица. Подобному восприятию способствовал и тот факт, что в Риме почиталась мученица по имени София.
Если уж соблюдать абсолютную точность, то, говоря о константинопольском храме, мы должны были бы называть его собором Святой Мудрости (именно так дословно переводится с греческого Hagia Sofia) либо собором Мудрости Господней (что является уже переводом самого понятия). С другой стороны, старая западноевропейская традиция склоняется к тому, чтобы именовать его просто Святой Софией, что, однако, не следует понимать как персонификацию имени.
Заняться восстановлением храма было просто необходимо после того, как в январе 532 года он очень сильно пострадал во время восстания «Ника». Средства для финансирования работ были изысканы в результате конфискации имущества зачинщиков беспорядков, проведенной после подавления мятежа. Проектирование осуществлялось архитекторами родом из западных городов Малой Азии — Анфимием из Тралл и Исидором Милетским. Оба они были известны еще и как прекрасные математики. Исидор прославился прежде всего как издатель трудов Архимеда — того самого, закон которого о теле, погруженном в жидкость, известен каждому школьнику, и который погиб в 212 году до н. э. при взятии римлянами Сиракуз. Именно Исидору мы в значительной мере обязаны тем, что труды гениального математика древности дошли до наших дней.