Трапезунд: Черная Скала
Федор Мятелев и Василий Ржев с самого утра трудились, как и было положено рабам. Но сегодня они не вращали жернов, как вчера, а подтаскивали к ним полотняные мешки с семечками. Солнце уже клонилось к закату и часа через четыре работа закончиться и их поведут обратно в замок.
— Эй! Урусы! — услышали они крик из большого амбара.
Федор оглянулся и увидел девушку в турецких шароварах и пестрой рубахе. Её лицо до глаз было закрыто яшмаком* (*Яшмак — "платок молчания"), но все равно было видно, что она была молода и красива.
— Идите сюда! Быстро! Пока нас не увидели! — снова позвала она.
Федор и Василий снова огляделись по сторонам. Вокруг не было никого. Они бросили мешки, и пошли к девушке.
— Вы урусы с галеры? — спросила она, когда они подошли.
— А ты кто такая красавица? — спросил Ржев по-турецки.
— Не стоит тебе говорить на этом языке. Я могу говорить на твоем родном. Ибо сама русская. Вернее была такой три года назад, когда меня похитили из родного дома татары и продали сюда.
— Хорошо, перейдем на русский. Кто ты?
— Я Настя. Хотя сейчас меня называют Адике. Я рабыня Дауд-бея. И Дауд-бей готовиться меня продать в Стамбул.
— А ты этого не желаешь? — спросил Федор.
— Нет.
— Но мы чем тебе можем помочь, Настя? Мы с Федором сами в рабстве. Сама видишь — работаем.
— Я предлагаю вам бежать. И не только вам, но всем рабам Дауд-бея.
— Бежать? — в один голос вскричали Федор и Василий.
— Да, бежать. Но сейчас я не могу долго разговаривать. Я страшно рискую, обратившись к вам. Вы не так измождены как иные рабы. Вы кажетесь воинами.
— Мы и были воинами в недавнем прошлом, — сказал Василий Ржев.
— Тогда вот ключи от кандалов, в которые вас заковывают ночью.
Федор схватил ключи.
— И что нам это даст? — спросил Ржев. — Ну, снимем мы кандалы. И что с того? Кто нам откроет двери?
— Я, — ответила девушка.
— Ты?
— Я. У меня есть шанс пройти к охране под видом служанки гарема и передать им кувшин с вином. Моя старая нянька в гареме рабыня-болгарка и она мне поможет.
— Ты отравишь стражу? — догадался Федор.
— Не совсем. В вине будет сонное зелье. И я отопру вам двери подвала!
— Когда? — спросил Федор.
— Сегодня ночью…..
Глава 2 Слово и воля государя
1660 год
Январь-февраль
Трапезунд: замок Черная Скала и имение Ферхада
Все рабы с маслобойни были рады возможности побега. Такого шанса никто из них не упустит! Ведь работа на маслобойных высасывала их жизни и здоровье. Долго здесь рабы не жили. Года три-четыре и все.
— Мы все пойдем за вами! — кричали рабы.
— Ты и точно удачливый, стрелец!
— С такими не пропадешь!
Федор Мятелев отомкнул кандалы, и цепи последнего раба за звоном упали на каменный пол.
— Мы свободны от цепей!
— Верно!
— Сейчас бы еще оружие. И задали бы мы туркам кровавую баню.
— Оружие добудем в бою.
Василий Ржев снял со стены факел. Он был готов драться за свою свободу и не быть больше рабом. Все ждали, когда отомкнется дверь повала.
— Федор, думаешь, она нас не обманет? — спросил Ржев у Мятелева.
— Обманет?
— Заманит в ловушку.
— А зачем ей это нужно? Мы и так с тобой и с другими в ловушке, Вася. Она сама предложила нам побег. Сама вышла на нас. Мы ни про что её не просили и даже не знали до того момента.
— Вроде так, Федор, но слишком легко все получается. Слишком просто.
— Может в этом наша удача, дворянин. Если двери откроются перед нами, и мы получим оружие усыпленной охраны, то может все и получиться.
— Будем на это надеяться…..
Али Чернобородый сделал знак Реджепу. Тот приблизился. Они смотрели из затемненной комнаты на приготовления внизу рабского повала.
— Ты пойдешь с ними, Реджеп, — сказал Али.
— Я? — удивился тот.
— С рабами пойдешь в побег. Прикинешься слугой бея, который возжаждал свободы.
— Но зачем? — снова спросил Реджеп. — Мы так не договаривались.
— Мне нужно чтобы они пошли громить имение сапхии Ферхада эфенди. Мне не нужно чтобы рабы просто так разбежались. Сам понимаешь, что за них нам придется отвечать перед хозяином. И нужно чтобы они сделали работу. У Ферхада три маслобойни. И они могут скоро стать нашими.
— Но как я смогу пойти с ними? Пусть Адике направит их куда надо.
Реджепу совсем не хотелось рисковать собой. Одно дело, делить деньги и охотиться на сбежавших рабов с отрядом стражи, а иное поставлять свою голову по топор.