Это очень озадачило украинскую старшину, и они, дабы не допустить провала переговоров, уговорили гетмана присягнуть и не требовать того же от царского посла.
Но сейчас великий Богдан был уже мертв и вместо него был его слабый и нерешительный сын.
— После подписания нового договора Хмельницкий мне не нужен. Я желаю вернуть в состав государства, вверенного мне отцом моим, земли, что ранее нашему государству принадлежали!
— Истинно так, великий государь! — склонили головы боярин и дьяк.
— Что османы? — царь задал вопрос Алмазу.
— Султан собирает войска против тебя, великий государь. Хан крымский по его приказу также. Снова продолжиться большая война.
— Король польский слаб один против нас стоять, — произнес царь. — Вот и зовет с собой турок и татар. Сам того не понимает, что они солидный кус его владений скоро оторвут.
— Воеводам твоим Трубецкому и Шереметеву нужны ее силы, великий государь, — сказал боярин Ордин-Нащекин.
— Пока пусть обходятся теми, что есть. У них достаточно сил. Казначей и печатник* (*Печатник — хранитель государственной печати, канцлер русского государства) вчера жаловались, что казна наша пуста. Пусть гетман им помогает. А с договором не медлите. Я желаю заключить его в ближайшее время….
Чигирин: ставка гетмана Юрия Хмельницкого
Полковник Брюховецкий взял слово. Именно ему предстояло убедить полковников и старшину генеральную согласиться на новые требования царя.
— Панове, полковники и панове старшина! В ваших руках судьба Войска Запорожского! В ваших руках судьба Украины и народа её многострадального! — начал он. — Посмотрите, что твориться вокруг? Что дал нам союз с врагами рода христианского погаными татарами? Выговский позвал их и они сколь сел наших пожгли и коль людей отсюда вывели в рабство в злую неволю агарянскую. Мало нам того? Проклянут нас наши люди и поедлом нам будет. Она зашита у нас — единоверный православный государь. Не можно нам его руку отталкивать!
— Верно говорит, полковник, верно! — поддержал Брюховецкого полковник Екимович. — Великий государь Всея Руси нам заступа от поганых и ляхов!
— И я скажу так! — произнес толстый полковник Золотаренко, старый соратник Богдана Хмельницкого. — Надобно нам новый договор составить с царем и против поляков и татар с турками выступить.
Старшина зашумела. Единодушия здесь не было. Многие не желали идти под московского царя и терять прошлые привилегии. Но Брюховецкий хорошо знал этих господ. Мало кто решиться из них сейчас выступить открыто против царя. Бояться! Дрожат за свои прибытки и за то что царь может их всего лишить.
Нет здесь решительных полковников Крисы, Урбача, Глуха. Те могли заявить о себе громко. А эти нет. Поговорят и согласятся. А за ними согласиться и гетман. И это даже хорошо, что его сейчас нет на совете. Пусть себе развлекается. И генеральный хорунжий за ним увязался.
Генеральный восковой судья Воска Запорожского Самоил Зарудный внимательно осмотрел присутствующих и произнес:
— Так что порешим, панове полковники и старшина? Поляки Чарнецкого уже готовы выступить против нас. С ним ханские отряды Мехмед Гирея. Вся Украина правобережная впусте лежит! Что только поганые с нашим народом не делают.
— Чарнецкий воевода добрый, — произнес кто-то. — С ним ухо стоит востро держать!
— Бить его надобно упреждающим ударом! — заявил полковник Яким Сомко. — Так как наш батько Богдан делал!
— Стало быть, будем собирать новую Раду? — снова задал вопрос Самоил Зарудный.
— Надобно пана гетмана про то спросить! Отчего нет его сейчас здесь? — подал голос полковник Подбайло.
— Пан гетман зело молод. И его решение будет нашим решением, пан полковник, — обратился к Подбайло Брюховецкий.
— Однако, власти гетмана его никто не лишал? Так? — Подбайло посмотрел на Брюховецкого с вызовом. — И пан гетман должен принимать решения. Он глава Войска Запорожского!
— Но и Рада Генеральная решения принимает! И коли гетман молод, советы ему дает! — заявил полковник Сомко. — Хватит с нас одного Выговского! Он был слишком мудрым и все решал сам. А к чему то привело? Вспомните, Панове!
Трапезунд: имение Ферхада и другие места
Феодор спокойно спал пока его не разбудил грубый толчок в бок. Он открыл глаза и увидел Василия Ржева.