Утром, выпив чая (есть он не мог), То, одетый в белое, цвет траура, пришел в чжан-тан и стал ждать Ло Гуана.
Начальника полиции, высокого здоровяка лет сорока пяти, мальчик уважал, ибо слышал немало от родных и слуг о хитрости, уме, ловкости и неподкупности этого знаменитого в округе сыщика. То прыгал от восторга, когда тайпан сюньбу приходил в гости к дедушке, радуясь не столько подаркам, сколько историям о ловле преступников, которые мастак был рассказывать Ло Гуан. Сегодня он ждал появлений сыщика со страхом: тот должен был привезти тело отца…
Однако главный сюньбу явился с пустыми руками.
— Нападавшие забрали труп с собой, — объяснил он.
— Как же так… Не дать похоронить человека — гнуснейшее преступление, хуже убийства! А вдруг, — в голосе дедушки вспыхнула искорка надежды, — произошла ошибка, мой сын жив, его тоже похитили?
— Увы, нет, как ни тяжело мне говорить это, — покачал головой гость. — В живых остались и возница, и охранник, который сопровождает государственные экипажи. Они рассказали, что их окружили десять вооруженных конников, с виду — разбойники. Прямо как в стихах:
Пассажиров заставили выйти. Вашу невестку связали и бросили поперек седла. Ваш сын крикнул предводителю шайки: «Я узнал тебя, мерзавец, и сообщу обо всем государю». Вожак разбойников спешился, подошел и прошипел: «Из всех государей истину будет ведать только Янь-ван, владыка преисподней!». Выхватил меч и разрубил пленника до пояса…
— Это невозможно!
— Как утверждают оба свидетеля, главарь банды держал в руках «меч тысячи буйволов».
Дедушка опешил:
— Их же не больше сотни во всей Поднебесной! Мечи, способные, по выражению философа Чжуанцзы[159] разрубить тысячу буйволов и не затупиться, носят лишь двенадцать высших офицеров личной охраны Сына Неба, ваны-члены императорского дома и некоторые видные военачальники! Откуда простому грабителю с большой дороги взять такое сокровище?!
— Я тоже пришел к подобному выводу. Скажите, ваша семья ничем не разгневала «Байляньцзяо»?
Сейчас всему миру печально известны китайские «тонги» или «триады» — страшная преступная организация, которая переплюнула и сицилийскую мафию, и американский синдикат «Коза ностра», и неаполитанскую каморру, и корсиканский «Союз». Но в конце XVI века термин «Саньхэхой» — «Триада» еще только нарождался. Лишь в XVIII — начале XX века он распространился как обобщающее название тайных обществ, которые боролись против маньчжурской династии Цин, стали базой таких широко известных выступлений народных масс Китая, как движение тайпинов и «боксерское восстание».
Фактически же «Триада» появилась гораздо раньше. В 402 году Хой Юань основал небольшую буддистскую секту «Ляньше» — «Общество лотоса». В начале правления династии Сун (1127–1279 годы) она разрослась в северных и центральных районах Китая и стала называться «Байляньцзяо» — «Секта белого лотоса». Во второй половине XIV века слилась с другими тайными буддистскими общинами и превратилась в массовую организацию. Для прикрытия своих антиправительственных действий и для боевой тренировки своих членов общество широко практиковало цюань-шу. Его три программных требования — бережливости, поддержки и сплочения — были близки крестьянам и ремесленникам. Поэтому «Байляньцзяо» пользовалась широкой поддержкой в народе. «Белый лотос» возглавил ряд антифеодальных движений против иноземных поработителей, в том числе восстание «красных войск» против монголов в 1340-х годах. Двадцатилетняя борьба завершилась свержением дома Юань и приходом к власти одного из руководителей восстания Чжу Юаньчжана, основавшего династию Мин (1368–1644 годы). «Байляньцзяо» повела борьбу и с новой властью, обманувшей чаянья народа, поднимала мятежи, активно участвовала в Великой крестьянской войне 1628–1645 годов, в результате которой пала династия Мин, а страну захватили маньчжуры.
В конце XVI столетия «Секта белого лотоса» занималась не только организацией вооруженного сопротивления правительству, но и облагала налогами богатых купцов и чиновников, не гнушалась грабежами, похищениями людей с целью выкупа. Ей платили деньги «за охрану» проститутки, крестьяне, торговцы, кули, землевладельцы. Разбойничьи действия предпринимались в основном в благородных целях (сбор средств для восстания), хотя нельзя отрицать и корыстные побуждения.