— Я пойду к аньчаши.[161] Согласно обычаю, ударю в барабан, стоящий перед воротами ямэня, потребую справедливости. Когда выйдет начальник, принародно обвиню Хун Хсиучуана в убийстве сына и похищении невестки… Кроме того, расклею на домах и заборах жалобы на обидчика с указанием его имени и описанием преступления…
— У вас нет доказательств. Юйши может объяснить, что его управляющий сам заинтересовался женой вашего сына, но прикрывался именем хозяина, и Хунг Мун, конечно, подтвердит это. Даже если Хун Хсиучуан и признает, что приказал собрать сведения о вашей невестке, это еще не доказывает, что именно он ее похитил.
— Следует обыскать его дом: не там ли похищенная? Проверить: нет ли у него «меча тысячи буйволов»? Спросить соседей: не выезжал ли юйши куда-нибудь в ночь, когда свершилось преступление? Допросить под пыткой телохранителей: не они ли выступали в роли разбойников?
— Все это я сделаю — но тайно, через соглядатаев. Сейчас нельзя возбуждать подозрения юйши. В его руках ваша невестка, он убьет женщину, если поймет, что мы обо всем догадались. Кроме того, я получил от столичных друзей предварительные сведения, что ваш обидчик в скором времени будет назначен сюньфу.[162] Об этом знает и нынешний бучженсы. Губернатор настроен против юйши, но боится его и не даст мне вести расследование открыто…
— Я безмерно благодарен вам. Ради меня вы рискуете своим постом, а может, и головой!
— Что поделаешь! Не проникнув в логово тигра, нельзя поймать тигренка. И я иду на риск не только из-за нашей дружбы, но, главное, во имя справедливости, закона и порядка. Не волнуйтесь за меня. Опасность, конечно, существует. Все же она не столь велика. Бучженсы будет счастлив, если я докажу, что новый сюньфу — преступник, ведь тогда начальник провинции останется на своем посту. Позвольте дать вам неофициальный совет. Свяжитесь с Ваном нищих,[163] со слепым Вак Чу, который просит подаяние у Большой пагоды. Он знает обо всех грязных делах, творящихся в округе. Заплатите ему, чтобы он дал приказ своим оборванцам проследить за загородним поместьем Хун Хсиучуана. Юйши его недавно купил — видно, когда узнал наверняка, что будет сюньфу. Теперь он живет большую часть времени там.
— Скажите, друг мой, почему самые гнусные беззакония творят именно те, кто носит высокое звание «отец и мать народа»?
— Потому что они безнаказанны, на них нет управы. Одной рукой они издают законы, другой их нарушают. Говорят высокие слова о благе людей — и тут же предают их интересы. Чем подлее и гаже чиновник, тем быстрее он растет в должности. А немногих честных вся эта шакалья свора ест поедом…
— Как же допускают такое обитатели Запретного дворца?
— Да у дверей императорской опочивальни самая гниль и скапливается! Те, кто правят округами и провинциями, направляют целые обозы в столицу, дабы кормить и одаривать своих покровителей. В Поднебесной продвижение наверх представляется мне так. Служебная лестница снизу доверху забита высокопоставленными задницами. Чтобы шагнуть на ступеньку выше, нужно те несколько задниц, которые нависают непосредственно над тобой, поцеловать и позолотить. Тогда они раздвинутся и пропустят тебя в свои ряды. Если же ты попробуешь хоть одну из них обойти или, того пуще, скинуть, все задницы снизу доверху своей огромной массой обрушатся на наглеца, и ты окажешься погребенным под ними. Именно самые вылизанные и вызолоченные задницы — наисквернейшие и наиподлейшие чиновники — окружают трон. Порядочный человек там просто не выживет, его скомпрометируют либо тайно умертвят.
— На что надеяться простому смертному, если власть так прогнила?
— Чиновные задницы (и те, которые на самом верху — не исключение) всегда не ладят между собой. Как свиньи у лохани, отпихивают друг друга от кормов. Их разногласия выгодно использовать, помогая одному уничтожать другого. Они охотно грызут соперникам глотки и затаптывают их в грязь — якобы в защиту интересов государства и народа, на самом же деле — чтобы устранить конкурента. Никто и никогда еще, поднявшись на лазурное облако, не заявлял: «Моя главная цель — набить себе сундуки семью сокровищами,[164] обеспечить себе и своей семье роскошь, коей позавидуют и небожители. Мне глубоко наплевать на всех жителей Поднебесной, лишь бы они безропотно кормили меня, повиновались моим прихотям и регулярно подносили „девять белых“».[165] Нет, все имущие власть, от малых до великих, клянутся каждую минуту, что живут и начальствуют только в интересах государства и народа. Даже те немногие, кто, придя к власти, искренне хочет помочь людям, с течением времени, вкусив земных благ, становятся эгоистами.
162
163
В каждом китайском городе был свой Ван (повелитель) нищих, глава организованной преступности.
164
Семь сокровищ — согласно буддизму, семь драгоценностей, украшающих миры, где живут бессмертные, также символы богатства и процветания: золото, серебро, ляпись-лазурь, агат, коралл, жемчуг, перламутр.
165
Подносить «девять белых» — старый обычай подношения даров младшим старшему, низшим — высшему, символизировавший преданность и покорность; в дань включались девять белых: верблюдов, баранов, лошадей, ямб (специально приготовленных слитков) серебра, ямб золота, девять видов драгоценных камней и т. п.